Кадетство. Воспоминания выпускников военных училищ XIX века

При вступлении моем в заведение семилетним ребенком в 1813 году директором 1-го кадетского корпуса был генерал-лейтенант <Федор Иванович> Клингер, весьма угрюмый и суровый человек. Не отличаясь «мягкосердием», Клингер был неумолимо строг с кадетами; снисхождение и ласковое обращение с питомцами были чужды его сердцу; дети боялись его. В продолжение девятнадцатилетнего управления корпусом (с 1801 по 1820 год) генералом Клингером не было сделано никаких улучшений ни в нравственном, ни в физическом и ни в учебном воспитании кадет; то было время какой-то безжизненности в корпусе. Кроме того, Клингер, как ученый, занимал почетные должности и по женским учебным заведениям; но, как иностранец, не желал выучиться русскому языку, который не мешало бы ему знать, как директору учебного заведения в России; с кадетами Клингер объяснялся на французском языке, а инспектор классов переводил нам по-русски; отдавая приказание заключить виновного кадета в тюрьму[6], Клингер говорил: «На турма ево». Вот все, что он мог сказать на русском языке. <…>

Малолетнее отделение, состоявшее в то время при 1-м кадетском корпусе, было разделено на 6 камер, под управлением дам. <…>

В корпусе были тогда открытые галереи, по которым дети должны были проходить из дортуара в столовую, из столовой в классы, из классов в залу. Зимой, в 20 градусов с лишком мороза, прогулки эти по галереям были довольно ощутительны и неприятны, тем более что одежда наша была легкая: суконная куртка с брюками, башмаки и нитяные чулки, голова и шея открытые, о наушниках и перчатках не было и помина; в этом костюме летом жарко, а зимой — холодно. Наши камерные дамы, сопровождая нас по утрам из дортуара в столовую, чтобы подкрепить наши детские силы габерсупом[7], надевали зимой меховой салоп

[8] и теплый капор[9], а кадеты в означенном костюме следовали за ними в должном порядке — попарно, маленькие впереди.

Полы были окрашены только в лазарете; в зале и дортуарах были простые и мылись едва ли один раз в неделю. В рекреационной зале был один стул для дежурной дамы, небольшой ларь для наших нянек, и затем положительно — никакой другой мебели.

Всякий может себе представить, что происходило в этой зале при сборе не менее 150 человек детей, которые ходили, бегали и резвились; дежурная дама, по снисхождению к детям, довольно долгое время терпела шум и гам кадет и, наглотавшись пыли досыта, наконец призывала нас садиться, и мы располагались на полу — по-азиатски.

Вместо чаю нам давали поутру тарелку габерсупу с хлебом, а в четыре часа пополудни небольшую булку и стакан невской воды; о прочей пище не буду распространяться, скажу только, что в то время кадеты нередко заболевали скорбутом[10].

По методе тогдашнего воспитания розги были необходимое и естественное средство для исправления детей в их нравственности. На этом основании наши камерные дамы не упускали случая употребить это материнское наказание, нередко и за маловажные детские шалости. M-me Бертгольд, как директриса, наказывала детей за особые важные проступки — эти экзекуции производились в классах, и после наказания кадет был обязан со слезами на глазах поцеловать руку m-me Бертгольд и поблагодарить ее. Домашние наказания производились собственноручно нашими дамами, как мать наказывает своего непослушного и капризного ребенка-сына; следовательно, об этом знали только наши камерные товарищи, которые не выносили из избы сора, потому что между кадетами была примерная дружба и товарищество, которое не изменялось и не прекращалось вне корпусных стен. Публичное наказание m-me Бертгольд чрезвычайно оскорбляло наше детское самолюбие — оно производилось служителем, состоявшим при отделении.

Форма кадетов XVIII века.

Первый кадетский корпус.

Рисунок

Пробыв шесть лет в малолетнем отделении, я был переведен в роты, в 1819 году в числе пяти кадет удостоился поступить в гренадерскую Его Высочества цесаревича роту[11]. В то время капитаном той роты был Карл Карлович Мердер (впоследствии попечитель ныне благополучно царствующего государя императора <Александра Николаевича>).

По какому случаю рота эта называлась Его Высочества цесаревича? Расскажу, что слышал по этому предмету.

По рассказам стариков-очевидцев, во время посещения императором Павлом Петровичем бывшего Шляхетного кадетского корпуса Его Величество уронил палку или трость (с каким-то умыслом); один из кадет того корпуса подбежал тотчас и, подняв трость, имел счастье вручить Его Величеству; тогда император Павел Петрович сказал: «Повелеваю этому корпусу именоваться Первым кадетским корпусом, и сыну моему, цесаревичу Константину, — шефом гренадерской роты этого корпуса».

В первый день нашего перевода К. К. Мердер обласкал нас и пригласил к себе, где провели мы несколько часов в кругу его доброго семейства.