Кадеты и юнкера. Кантонисты

Строевое обучение юнкеров сотни было поставлено блестяще. Рубка шашкой и обращение с пикой граничили с чудом. Помню, как на одном из конных праздников в школе всех присутствующих поразил юнкер, чисто срубивший все лозы и под конец рубанувший глиняную пирамиду с таким усердием, что не только разнес ее надвое, но и отрубил от толстой дубовой стойки, на которой она стояла, целый угол, для чего требовалась поистине медвежья сила. Тогда же есаул Тургиев, сменный офицер сотни, уже в пешем строю, четырьмя ударами шашки разрубил глиняную пирамиду с такой чистотой, что она не сдвинулась ни на миллиметр, а затем слева направо разрубил ее опять на четыре части, после чего она продолжала по-прежнему стоять; девятым ударом он заставил взвиться в воздух все разрубленные части.

Громкая слава «Царской сотни» часто привлекала в казачьи ряды и людей, не родившихся казаками. Так, например, окончив эскадрон Николаевского училища, вышел в Сибирский казачий полк старший друг моей юности Борис Владимирович Анненков, ставший в гражданскую войну в Сибири и Семиречье известным «атаманом Анненковым». При мне вышел также из эскадрона в лейб-гвардии Казачий полк взводный вахмистр Персидский; в том же выпуске сотню окончил один из герцогов Лейхтенбергских, а в следующем — князь Трубецкой.

Учреждение «Царской сотни» при Николаевском кавалерийском училище дало возможность юнкерам-казакам, желавшим выйти в гвардейские казачьи полки, представляться их обществу офицеров, дабы быть принятым в эти полки, чего не было раньше, и зачастую юнкера-казаки принуждены были для того, чтобы иметь возможность представиться в гвардейские полки, поступать по окончании корпуса в петербургские пехотные училища, как это случилось с покойным донским атаманом генералом Красновым, окончившим для того, чтобы выйти в лейб-гвардии Атаманский полк, Павловское пехотное училище.

Заканчивая этот очерк, я позволю себе пожелать в новой, свободной России возрождения славной «Царской сотни» и дальнейшего ее существования на многие и многие счастливые лета!

ПРОИЗВОДСТВО

В Николаевском кавалерийском училище существовала традиция, согласно которой перед производством старшего курса в офицеры в лагере Дудергофе, в бараке старшего курса, вывешивалось на стене так называемое дежурство. Это выражалось в том, что на одной из деревянных колонок, подпиравших крышу барака, вывешивался плакат с надписью: «Сегодня дежурит 20-й драгунский Финляндский полк». Это значило, что до дня производства, известного заранее, оставалось ровно двадцать дней. На следующий день на плакате стояло: «Сегодня дежурит 19-й Архангелогород-ский драгунский полк» и т. д., кончая 1-м драгунским Московским, что значило, что на другой день наступал день производства в офицеры.

В это знаменательное утро юнкера школы вставали раньше трубы и почти не прикасались к утреннему завтраку. Надевалось полное походное снаряжение; эскадрон и сотня строились перед передней линейкой и после долгих эволюций и заездов наконец наступал желанный момент церемониального марша, принимаемого в старые годы лично государем императором в Красном Селе каждый год перед производством в офицеры юнкеров, окончивших военные училища в Петербурге.

По сигналу «Труби отбой», подававшемуся царским штаб-трубачом конвоя, эскадрон и сотня школы останавливались и выравнивались развернутым фронтом. Подавалась команда: «Господа юнкера старшего курса… слезать… отдать коней младшему курсу!»

Перед Царским валиком постепенно подходили и выстраивались в пешем строю запыленные и усталые пажи, юнкера школы, павлоны, владимирцы, военные топографы, Михайловское и Константиновское артиллерийские и Николаевское инженерное училища. После команды «Смирно» фронт обходили флигель-адъютанты, раздавая каждому из юнкеров царский приказ о производстве, напечатанный в виде брошюрки в несколько страниц, где каждый паж и юнкер могли найти свое имя и полк, в который вышли.

В сопровождении свитского дежурства к фронту юнкеров от Царского валика спускался улыбающийся император. Не спеша, он начинал обходить ряды, пристально вглядываясь в лица своих будущих офицеров и поминутно останавливаясь то около одного, то около другого юнкера, расспрашивая об их семьях и полках, в которые они выходят. Дойдя до левого фланга, он отходил к середине фронта и, хорошо видимый всеми, обращался к юнкерам.

— Благодарю вас, господа, за прекрасный смотр!

— Рады стараться, Ваше Императорское Величество! — громко и радостно звучал ответ нескольких сотен молодых голосов.

Это был последний ответ юнкеров; вслед за этим они становились офицерами, так как государь делал два шага вперед и громким голосом произносил магическую фразу чудесного превращения:

— Поздравляю вас, господа, с производством в офицеры!

Оглушительное «ура» начинало греметь перекатами по всему полю; строй ломался, как только император поднимался на валик.