Кадры решают все

Заварив чай, Вера принялась поглощать одну печенинку за другой, почти не чувствуя вкуса. Знала, что при ее склонности к полноте все это немедленно осядет на бедрах, но остановиться не могла, а зачем? Когда жизнь ставит перед выбором – радость или от булочки, или вовсе никакой, резонов беречь фигуру не остается.

Если она не уговорит Мишу на чистосердечное, то бывшая каторга в ПТУ покажется недосягаемым карьерным успехом, ибо никуда выше технички ее не примут, уж Альбина постарается, она жутко мстительная, Вере ли не знать, ведь именно благодаря этой черте характера начальницы началась ее карьера. Тот режиссер детского театра, которого Альбина сожрала с Вериной помощью, не просто ставил ужасные пьесы, а имел неосторожность лет двадцать назад пропихнуть своего человека на место завлита, которое вожделела Альбина, и она не простила. И двадцать лет выжидала подходящего случая, чтобы сокрушить врага. Увольнение – само собой, но она ведь еще и исключение из партии организует, а с таким пятном на биографии вообще никуда не примут, разве что в глухой деревне. На руководящей работе и вообще на самореализации в профессии можно ставить жирный крест, на личной жизни тоже. А Славик? Что будет с ним? Наверное, ничего, ведь Альбина умеет не только наносить точные и безошибочные удары, но и вовремя остановиться. Месть, говорит она, это такое блюдо, после которого надо вставать из-за стола с чувством легкого недоедания. Сына она не тронет, скорее всего, просто не поможет никуда его устроить, и этого будет достаточно.

К счастью, Слава – мальчик здоровенький, спортивный, выносливый, пошел больше в жилистого отца, чем в рыхлую мать, он бредит самолетами, так, может быть, и поступит в летное училище. Уедет, и останется она совсем одна. Тупое существование с тупыми животными радостями. Поесть, поспать, попялиться в телевизор на чужую интересную жизнь, в которую судьба ее так и не пустила. А утром поплестись на тупую работу, где ничего не делать и именно от этого страшно уставать.

Только ощутив в желудке неприятную тяжесть, Вера поняла, что умяла почти все печенье из коробочки. Осталось две штучки, ни уму ни сердцу, поэтому Вера прикончила и их.

Нет, кого она обманывает, Миша согласится! Альбина права, он любит жену и сына. Действительно любит. Однажды она спросила, счастлив ли он. Уже не вспомнить, почему ей вдруг стало это интересно, но вопрос был задан, а Миша сказал. «Счастлив – несчастлив, я не понимаю, что это такое. Главное, что ты со мной, и мне этого достаточно».

Пафосные, надутые слова, но они были правдой, любовь мужа была такой естественной и удобной, что Вера к ней привыкла и перестала замечать. Он пошел учиться только потому, что этого хотела она, и директором картины устроился тоже ради нее, но кроме этих подвигов, была еще ежедневная забота, которую Вера воспринимала как что-то само собой разумеющееся, а ведь другие женщины о таком отношении даже не мечтают.

Когда он на заводе работал в первую смену, ни разу не попросил Веру встать вместе с ним и приготовить завтрак. Нет, он тихонько поднимался, собирался, варил кашу и перед самым уходом будил жену, подавая ей кофе в постель. Ни разу не ушел, не поцеловав ее, и вечером, вернувшись, первым делом обнимал жену и сына.

Он был хорошим мужем, но ведь и она тоже была хорошей женой! Наверное, именно потому, что не любила, и ей было наплевать, где он и с кем, и пусть идет в свой чертов поход, меньше будет под ногами болтаться. Вера редко обижалась, потому что слова и поступки нелюбимого не ранят, и вообще не привязывалась к Мише.

В современных фильмах иногда показывали страдания жен, мужья которых слишком заняты на работе и не уделяют внимания семье. Предлагалось сочувствовать этим персонажам, но Вере хотелось крикнуть им: «Очнитесь, дуры! Радуйтесь, что вы замужем за человеком, которым можете гордиться, чего вам еще? Да вы первые на стенку полезете, когда он сядет у вашей юбки! Накормили-напоили – спать уложили, а дальше каждый сам по себе, вот основа хорошего брака!»

И вот странность, чем больше она отпускала Мишу в походы, тем сильнее он норовил остаться дома, а мужья сестер ровно наоборот. Чем крепче сестры их удерживали возле себя, тем сильнее они рвались на свободу.

Нет, ей почти не в чем себя упрекнуть, кроме разве что принудительного высшего образования для мужа. Но ведь тоже она старалась не для себя, а для всей семьи.

Был еще один случай, который Вера с удовольствием бы вычеркнула из памяти. Миша не то что бы любил поесть, но если ел, то стремился выжать из этого процесса максимум удовольствия. Он вечно то досыпал специй в рагу, то подогревал сметану, прежде чем положить в борщ, то растапливал масло для каши, словом, производил множество бессмысленных движений, которые не делали пищу вкуснее, но добавляли суеты и грязной посуды.

Вера старалась злиться молча, но настал момент, когда терпение ее лопнуло.