Кадры решают все!

— Куплю красивую рамочку и поставлю на своем столике, — заявила Маринка, протягивая очередное фото мне.

Я бросила на карточку мимолетный взгляд, но затем вернулась, мне показалось, что перед глазами промелькнуло чье-то знакомое лицо, не считая, конечно наших злополучных кавалеров. Теперь я взяла фото в руки и стала внимательно его изучать, пытаясь понять, что же меня так насторожило и заставило обратить более пристальное внимание на снимок. Через несколько минут мне это стало ясно: фотография была коллективной. За одним столиком, заставленным бутылками из-под пива, сидело несколько человек. И трое из них мне были знакомы. Первый — Кирилл, второй — Николай, а вот третий… Третьим был как раз тот самый неизвестный тип, что пытался в автобусе зарезать Бабенкову. И ошибиться тут я не могла, так как неплохо успела тогда его рассмотреть.

— Ну как, нравится? — радостно спросила у меня Маринка. — Хочешь, и для тебя такую попрошу?

Я не ответила на ее вопрос, спросив совсем о другом:

— Все эти ребята вчера были в казино?

— Нет, а почему ты спрашиваешь? — удивилась Широкова.

Я указала пальцем на незнакомца и пояснила:

— Я уже видела этого парня однажды.

— И что? — не поняла меня Маринка.

— Да так, — отмахнулась я, почему-то не сказав ей всей правды. Просто я прикинула, что Николай да и Кирилл тоже могут быть не просто знакомы с этим типом, но и связаны с делом Бабенковой. Я еще раньше подумывала о том, что они слишком уж вовремя познакомились с Маринкой, как раз в тот момент, когда мы приступили к расследованию, словно бы намеренно желали проконтролировать нас. А уж после того похищения об этих двоих я и вовсе была не лучшего мнения. Следовательно, мои подозрения могли быть очень даже верными, а если так, то говорить о них Маринке лучше пока не стоило. Она не умеет держать язык за зубами и наверняка сразу обо всем расскажет им, а это может спугнуть парней.

«Нет уж, лучше пока держать от нашей болтушки все в тайне», — решила я для себя.

Посмотрев на Маринку, я сказала:

— Ты не будешь против, если эту фотографию я пока оставлю у себя?

— Зачем это? — не поняла Маринка. — Ты же вроде Кирилла видеть не желаешь.

— Ну… — я помялась, давая понять Маринке, что я все еще неровно дышу к ее знакомому. — Мне нужно.

Широкова радостно воскликнула:

— Я так и знала! Я знала, что он тебе нравится.

— Только не смей ему об этом говорить, — торопливо выкрикнула я. — Иначе перестану с тобой разговаривать и больше никогда не отпущу с работы пораньше.

— Хорошо-хорошо, — захихикала Маринка. — Я пока не скажу. Кстати, а может, мне ему намекнуть, чтобы попросил у тебя прощения…

Я показала Маринке кулак, а затем произнесла:

— Ну, в общем, мы договорились, я пока оставлю карточку себе. Кстати, мы сейчас едем к Бабенковой, так и быть, ты можешь пока вздремнуть.

— Спасибо, воспользуюсь моментом.

Я быстро отвернулась от нее, с трудом сдерживая улыбку. Маринка категорически не умеет распознавать, когда человек врет, а когда говорит правду, и это одна из ее главных проблем. Будь все иначе, она бы не связывалась с такими людьми, как Аникин и Сурков.

* * *

Когда мы с Кряжимским, Виктором и Ромкой оказались в машине, я поведала Сергею Ивановичу о том, что узнала одного из типов на фотографии. Заодно сразу предупредила Ромку о том, чтобы не сболтнул этого Широковой. И только потом спросила:

— Как вы думаете, эти ребята могут быть связаны с делом Бабенковой?

— Все допустимо, — кивнул Кряжимский, как всегда, ничего окончательно не утверждая. — В любом случае проверить их очень даже стоит.

— Я тоже так думаю. Но сначала хочу показать фото Бабенковой. Мне интересно, узнает ли она этого типа. В тот момент, когда он ее пытался зарезать, она его не видела, но вдруг сейчас сможет сказать, кто он такой?

— Чувствую, что мне остается предложить свои услуги в беседе с коллегами этой женщины. — сказал Кряжинский.

Я кивнула, подтверждая эту мысль.

Виктор повернул руль, и машина стала заворачивать к концерну «Агрос». Здание находилось прямо за стоянкой машин и возвышалось над остальными домами этажа на три. Я не стала считать, сколько в нем всего этажей, тем более что голубоватые, слегка тонированные стекла постройки отражали от себя солнечные лучи и немного слепили.

Мы вышли из машины. Я предложила Виктору и Ромке остаться здесь, а сама вместе с Кряжимским направилась к центральному входу, у которого нас остановил охранник и строго поинтересовался, есть ли у нас пропуска.

— Нет, — честно ответила я. — Но думаю, если вы позвоните заместителю вашего директора и доложите о нашем приходе, она о них позаботится.

— Вы к Светлане Ивановне? — догадался мужчина.

Я кивнула, и он принялся куда-то звонить. Дозвонившись до секретаря Бабенковой и получив от нее указания нас пропустить, охранник открыл перед нами дверь, и произнес:

— Проходите. Второй этаж сорок четвертый кабинет. Лестница справа.

— Спасибо, — поблагодарила я охранника и мы с Кряжимским незамедлительно отправились по указанному пути. На втором этаже нашли нужную комнату, но входить в нее вместе не стали, так как Кряжимский сказал: