Каэхон

— Это Путник, — усмехнулся голос. — Не кхае. Но и человеком его уже назвать сложно. Я бы подумал, что он полукровка, но у человека и абаттца детей быть не может. А так — смешной и интересный персонаж.

— Ему можно верить?

— Людям вообще нельзя верить. Я ответил на твой вопрос, теперь смирись — Гость говорить будет! — Торжественно произнес он и сменил тон на обыденный: — В общем, подумал я на досуге и решил: надо отменить в сем мире магию.

— Что? — Переспросил я. — ЧТО?! — Воскликнул, когда до меня дошел смысл высказывания моего Гостя. — Это как это, магию отменить? И главное — зачем?

— Как? Ну, это пока решаем. Ты же знаешь, что магия — это всего лишь общение с камушками, которые управляют материей, сознанием… Абаттцы — по сути те же камни магии.

— И?

— Ты тут мне не икай! А слушай дальше. Я практически подобрался к тем нитям, что связывают камни и плоть мира… Правда, возникает тут одна маленькая неприятность.

— Какая же?

— Кхае теряют свою магию.

— Это же глупо. Магия кхае сильнее, лишь она сможет привести к возрождению Абатты! — Пылко возразил я.

— Она уже не справилась однажды, — возразил Гость. — Вся эта магия. Боги посильнее оказались.

— Но лишая мир магии, ты лишишь кхае единственной защитой от богов.

— Напротив. Без магии Спящих Богов не пробудить. Да и почти все их вмешательство — наполовину магия.

— По-моему, это плохая идея, — не сдавался я. — Лишая кхае магии, ты лишаешь их основного преимущества…

— Я сделаю абаттцев сильнее, Каэхон. Конечно, сильные стороны порождают слабости — к примеру, магия кхае ограничивает рождаемость нашего народа.

— И что? Ты сделаешь нас сильными, почти неуязвимыми воинами? Которые будут чем-либо мучаться?

— Ну, — протянул Гость. — Именно это я и хотел сделать. А что тебе не нравится?

— Магия давала возможность Абатте существовать мирно, — пояснил я. — Смотри, возьмем те же Горки и старого кхае-алхимика. С помощью магии он превратил простой городок в настоящий рай!

— Я бы не стал столь категоричен, но соглашусь, — немного недовольно произнес голос. — И что же ты предлагаешь?

— Оставь магию. И дай абаттцам самим действовать.

— Ждать, наблюдая, как мой народ умирает? — Резко спросил Гость. — Я довольно долго этим занимался, надеясь, что вы сможете справиться сами. Я не вмешивался с того самого дня, как мой город поглотил водоворот… Не мог вмешаться: не хватало сил. Но я не могу бездействовать сейчас, когда есть возможность. — Вдруг Гость резко оборвал себя, послышался смешок. — Впрочем, что это я перед тобой исповедуюсь?

— Да Спящие Боги тебя знают, — попытался пожать я несуществующими плечами. — Может, давно ни с кем не общался?

— Скорее всего, — согласился он. — Ладно. С магией повременим. Но подумай, Каэхе деГах, над другими идеями…

— ДеГах? — Спросил я. — Может, на этот раз ответишь, что это значит?

Раздался тихий смех. Я проснулся.

Тайсама не спала. Она мерно точила свое орудие убийства, скучая. Вжик-вжик. Казалось, она была полностью поглощена своим занятием: иначе бы заметила, что я не сплю. В ней преобладала задумчивость, наверное, размышляла над заданием.

— Тай, — окликнул я ее. — Что не спится?

— Проснулся? — Удивилась она. — Спишь крепко в последнее время, даже зависть берет. Мне не спится. В лесу много звуков, запахов, которые напоминают мне мой дом.

Я кивнул, а потом прислушался к себе, к сердцу. Замок Клёна… Грусть отдалялась, воспоминания становились все более расплывчатыми. Лесная крепость вдали от городов казалась мне домом все меньше. В сердце моем все рос образ Абатты — большого, светлого города, чьи белые, стройные башни вздымались ввысь, соединяясь хрупкими мостиками, что образовывали паутину… Я помотал головой: какие-то странные мысли. Ложные воспоминания.

— А я грущу по Абатте, — тихо произнес я. — Мне кажется, что мой дом — там… А не в Замке Клёна. Все меньше во мне от Лорда Клёна. Меньше от мстителя-Каэхона, что так и не начал мстить. Но все больше от кхае.

— Ты меняешься. Я тоже меняюсь, тень Абатты коснулась и меня… Но ты быстрее становишься кхае, — грустно усмехнулась девушка. — Не знаю, нравится мне это или нет.

— Это судьба. За нас все решили, — вздохнул я. — Ладно, не время предаваться всякой ерунде! Буди Ширру — до цели рукой подать! Пара часов, и мы на месте.

— Отлично, — кивнула, повеселев, Тайсама. — Ширра, песочное создание, вставай! Сколько дрыхнуть можно?

Гамак зашевелился и ответил сонным, недовольным голосом:

— Сон есть залог сил жизненных, что человека питают, сподобляя на подвиги разные! И кара Неба падет на дерзнувшего покой отдыхающего нарушить!

— Вставай, не бурчи! — Дружески стукнула кулачком Тайсама по спальнику. От ее отменно поставленного удара бедный Ширра застонал, но начал активно просыпаться.

— Крепитесь, идти осталось не так долго, — сообщил я. — Скоро нас угостят отменным вином и по-особому приготовленным кабанчиком, если традиции замка не изменились…

— А почему он называется "Старый Замок"? — Поинтересовалась Тайсама.

— Если бы не холод, терзающий мое бедное тело, — стуча зубами, сказал Ширра, — мысли мои занимал бы тот же вопрос!