Кафе лунатиков

Раздался звук, похожий на звук лопнувшего пузыря. Комнату наполнил рев. Дверь распахнулась, ударившись о стену. Как невидимая река, налетел ветер, дергая нас за одежду, разметывая волосы по лицу.

– Вы не должны этого делать, – сказал Жан-Клод.

– Должна.

Будто невидимая рука вытолкнула его в дверь. И та же рука с треском ее захлопнула.

– Прости меня, – сказал Ричард. Рычание исчезло, голос был почти нормальным. – Я сильно разозлился, а сейчас почти полнолуние.

– Не хочу этого слышать, – сказала я. – Уходи.

– Анита, прости меня. Обычно я не теряю самообладание до такой степени. Даже так близко к полнолунию.

– А что сегодня особенного?

– Я никогда не был влюблен. Это мешает держать себя в руках.

– Это не любовь, это ревность, – сказала я.

– Скажи мне, что у меня нет причин ревновать, Анита. Заставь меня в это поверить.

Я вздохнула:

– Ричард, уходи. Мне еще чистить пистолеты и нож до того, как лечь спать.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Кажется, сегодня я не очень тебя убедил, насколько я человек.

Он обошел диван, подобрав на ходу свитер с пола – он там лежал, аккуратно сложенный.

Свитер он натянул через голову, вытащил из кармана заколку и стянул волосы хвостом на затылке. Даже сквозь свитер были видны шевелящиеся мышцы рук. Он надел туфли, наклонился их завязать.

Пальто у него было длинное, до щиколоток, и в полумраке казалось пелериной.

– Боюсь, я тоже поцелуя не получу.

– Спокойной ночи, Ричард, – сказала я.

Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Спокойной ночи, Анита.

И он ушел. Я заперла дверь, почистила оружие и пошла спать. После спектакля, который устроили Ричард и Жан-Клод, единственный спутник, которого я хотела взять с собой в кровать, – браунинг. Ладно, браунинг и игрушечный пингвин.

32

Телефон звонил. Казалось, что он звонит уже давно. Я лежала в кровати и слушала звонки, думая, когда же этот чертов автоответчик наконец возьмет трубку. Потом перекатилась и потянулась к телефону. Его не было. Звон шел из другой комнаты. А, черт, я ж забыла поставить его на место.

Пришлось выползти из-под теплого одеяла и плестись в гостиную. Наверное, он раз пятнадцать позвонил, пока я взяла трубку и опустилась на пол, прижимая к щеке наушник.

– Кто это?

– Анита?

– Ронни?

– У тебя ужасный голос.

– Вид еще ужаснее.

– Что случилось?

– Потом. Ты почему звонишь... – я посмотрела на часы, – в семь часов утра? Если по пустякам, Ронни, я тебе не завидую.

– Никаких пустяков. Я думаю, нам надо застать Джорджа Смитца, пока он не ушел на работу.

– Зачем?

У меня саднило лицо. Я легла на ковер, прижимая трубку к уху. Ковер был мягкий-мягкий.

– Анита, Анита, ты меня слышишь?

Я мигнула и поняла, что заснула снова. Тогда я села и прислонилась к стене.

– Слышу, но пропустила все, что ты сказала, кроме того, что нам нужно поговорить со Смитцем до работы.

– Я знаю, Анита, что ты не жаворонок, но раньше ты на моих словах не засыпала. Сколько ты этой ночью спала?

– Около часа.

– Господи, извини меня, Анита. Но я знала, что ты захочешь знать. Я нашла, можно сказать, дымящийся пистолет.

– Ронни, ради Бога, о чем это ты?

– У меня есть фотографии Смитца с другой женщиной. – Она дала мне пару секунд, чтобы это переварить. – Анита, ты еще здесь?

– Здесь. Я думаю. – Это было труднее, чем мне бы хотелось. Я с утра всегда не в форме. После всего часа отсыпа я от этой формы была еще дальше. – Так почему это дымящийся пистолет?

– Очень часто человек сообщает о пропавшем супруге, чтобы отвести от себя подозрения.

– Ты думаешь, что Смит ухлопал свою жену?

– Ты поэтично выражаешься, но мысль верна.

– Зачем? Многие мужчины обманывают жен, но по большей части они их не убивают.

– Есть решающая зацепка. Получив эти фотографии, я поговорила с владельцами оружейных магазинов в округе. Он покупал серебряные пули в магазине возле своей мясной лавки.

– Не очень умно.

– Убийцы, как правило, дураки.

Я кивнула, сообразила, что она этого не видит, но не важно.

– Да, похоже, что мистер Смитц не такой безутешный вдовец, каким притворяется. И что ты собираешься делать?

– Застать его дома врасплох.

– Почему не сказать копам?

– Продавец не до конца уверен, что это был Смитц.

Я закрыла глаза.

– Великолепно. И ты думаешь, что он перед нами расколется?

– Может быть. Он делил с ней кров пятнадцать лет. Она мать его детей. У него должно быть огромное чувство вины.

После часа сна я не слишком хорошо соображаю.

– Копы. Во всяком случае, надо, чтобы копы ждали на лестнице.

– Анита, он мой клиент. Я не отдаю клиентов копам без крайней необходимости. Если он сознается, я их приведу. Если нет, передам то, что у меня есть. Но я должна сделать это по-своему.

– Хорошо, ты ему позвонишь и скажешь, что мы едем, или мне это сделать?

– Я позвоню. Я только думала, что ты захочешь присутствовать.

– Ага, только скажи мне, когда.

– Он еще не ушел на работу. Я позвоню ему и заеду за тобой.