Кафедра А&Г

О названом брате Алексея Безымянного Борисе тоже можно достаточно нафантазировать. Ну, предположим, он живёт обычной счастливой жизнью обычного счастливого человека, и Лёшка даже пару раз приезжал к нему с Ленкой. Они пили самогон и вспоминали, как Колотушка защищал Безымянного в сельской школе от хулиганов. Почему-то при Кручининой Алексею Николаевичу вовсе не было стыдно за своё босяцкое детство. И почему-то именно там и именно с ней, и с Борькой, и с Борькиной женой, уютной дурой набитой, которая только и делала, что подавала на стол, ему вообще было нечеловечески хорошо. Даже от того, что Ленка сметала со стола всё подряд, как танк.

Всё, что вам угодно, произошло также с ассистентами, доцентами, профессорами, интернами, студентами, Розой Натановной и её сыном (с ним проще, он явно пошёл работать в академическую клинику, потому что очень хороший хирург) и даже тем «ментом», который был приставлен для контроля за Болтуновым.

А статистического анализа обобщений, выводов и практических рекомендаций не будет. Прошло то время, когда автор занимался научной работой и вынужден был в соответствии с правилами игры делать выводы о целом слоне, лишь пощупав его хвост, и давать практические рекомендации по уходу за ним, лишь пройдя по опилкам вольера. Впрочем, это была интересная и полезная игра, научившая автора мыслить. Но автор уже избавлен от необходимости собирать из разрозненных и всегда недостающих частей чужое целое. Каждый сам себе и свет, и тьма, и производная второй степени. Nil mortalibus ardui est.[33]

К тому же роман этот никакое не исследование, а обычная ложь, как и любая художественная проза. Хотите настоящей жизни, которая стократ интереснее любой выдумки? Наверняка в какой-нибудь деревеньке у вас есть свой Борька Колотушка, которого вы сто лет не видели, а где-нибудь не так далеко – девочка, в квартиру к которой вам не разрешают зайти, но она в этом не виновата, это ведь именно вы здесь взрослый. Или даже именно сейчас, когда вы, давно половозрелая тётя (или дядя), читаете это, вам позвонил старенький отец (или мать). А вы буркнули, что заняты и перезвоните потом.

Настоящая жизнь – самое интересное исследование, не требующее от нас никаких выводов и результатов. И самое интересное расследование, потому что поиск главного подозреваемого всегда приведёт вас к самим себе. К вашим рогам, вашим крыльям, вашим перинатальным матрицам и вашей собственной, самой главной науке – знанию о самом настоящем себе.

Автору же до сих пор ласкает слух слово «кафедра», и он гордится своей былой крошечной сопричастностью – потому что это часть его самого – к акушерско-гинекологической практике, акушерско-гинекологической науке и акушерско-гинекологической педагогике. Иногда ощущение себя частью куда весомее ощущения себя целым. Особенно если эта часть – бесценные годы твоей жизни, а целое – всего лишь…

…И дух бесплотный там витал,И я там был,И он меня видал…

Не «Фауст».

Не Гёте.

И далее нигде.