Кайа. История про одолженную жизнь. Том 3

И даже несмотря на то, что я собственноручно проредил состав участников этой самой «гонки», банально застрелив троих «гонщиков» (ну или одного «гонщика» и двух его прихвостней, мне не ведомы внутрисемейные расклады), для «папаши» все только начинается. «Самое лучшее, конечно, впереди». Ведь, уверен, еще далеко не все в Семье смирились с его Главенством (привет, «бабуля»). И нельзя ни на минуту забывать и о внешних игроках, которым наверняка очень бы хотелось наложить лапу на активы Семьи. А учитывая нынешние Семейные пертурбации, время сейчас для этого самое что ни на есть подходящее …

Что же касается физического состояния «папаши», то внешне, за исключением марлевой повязки, наложенной на щеку, он не выглядит хоть сколько-нибудь пострадавшим. А шрам, если таковой останется…ну тут уж, как говорится: «шрамы украшают мужчин», особенно таких, как «папаша», участвующих в настоящих дуэлях и милых Семейных поножовщинах.

Мне вдруг стало любопытно, а насколько глубоко он посвящен делишки «матушки»? Их любовь друг к другу (внешнее ее проявление, по крайней мере) сомнений не вызывает, но насколько она с ним откровенна в своих планах? Уверен, что «папаша» знает далеко не все, даже без учета ее служебных тайн, в которые посвящать его она не имеет права, само собой. Знает ли о ее роли во всем произошедшем? Ну, как минимум догадывается, не дурак все же…

Но настолько ли уж эти двое — «одна Сатана», как это кажется на первый взгляд? Небезынтересно…

— Папа! — радостно взвизгнул я и бросился в его объятия, стараясь при этом быть аккуратным, мало ли какие телесные повреждения скрываются под его костюмом…ведь если он гикнется в процессе моей «неуемной радости», «матушка» мне этого никогда не простит

Так мы и простояли в обнимку пару минут, и это было уместнее тысячи вопросов, типа: «как ты?», которые нам следовало друг другу задать.

— Ты давно здесь? — спросил я, высвободившись из «отцовских» объятий, — Извини, что не заметила тебя сразу…

— Нет, — ответил он, улыбнувшись своей прежней беззаботной улыбкой, — и минуты не стою…очень хорошо бежишь, я залюбовался

— Я люблю бегать, — ответил я, глядя в пол, — когда бежишь, исчезают все неприятные мысли и воспоминания…

«Папаня», опершись на один из тренажеров, и отведя от меня взор, сказал:

— Кайа, я должен перед тобой извиниться

— За что? — поинтересовался я, вновь вернув «мимишное» выражение на лицо

Перед тем, как ответить, он неспешно прошелся взад-вперед по комнате (что заняло довольно приличное время, учитывая ее размеры), я внимательно следил за ним.

— За столь короткое время столько всего произошло, и столько всего переплелось в какой-то сумасшедший клубок…, — сказал он, и вновь замолчал

Молчал и я, не мешая ему.

— Когда я принял решение удочерить тебя, — наконец продолжил он, — то помимо всего прочего, мне захотелось сделать твою жизнь лучше…

Сделать мою жизнь лучше, «папочка»? — подумал я и мысленно посмеялся, — Но зачем? С чего это вдруг, ты собрался улучшать именно мою жизнь? Ты же совсем не знал Кайю. Да и далеко не единственный она незаконнорожденный ребенок Семьи, тем более, что родной папаша ее признал… К чему вообще сейчас вспоминать то, чего ты когда-то там желал? Быть может, тогда оно и было именно так, как ты говоришь, «папочка». Но тогда — это тогда, а сейчас же — все совершенно иначе.

Неееет, «папашка» сейчас специально разыгрывает передо мной эту мелодраму, ибо хорошо знает девичью натуру, и то, какие именно струны в ней необходимо задеть, дабы добиться желаемого. И хотя сама по себе Кайа весьма и весьма незначительная Семейная пешка (хоть мой статус в Семье безусловно и вырос), она все же играет определенную роль в планах Семьи, и в каких-то там его личных расчетах. Причем планы эти появились задолго до 

того, как он принял в свои руки бразды правления Семьей, а стало быть, и желает от меня он того же, чего желала «бабка». Только вот делает он все тоньше и умнее, оборачивая свои хотелки в гораздо более привлекательную для девушки-подростка «обертку». «Бабка»-то все делала грубо, в ультимативной форме, а «папаша» прекрасно осознает, что Кайа способна выкинуть любой фортель, смешав ему в последний момент все карты… И, стало быть, он решил действовать так, чтобы доча сама искренне возжелала сделать все возможное для помощи любимому папочке в его непростых делах. Хитрый жук.

— … Наверное, это звучит как-то странно, но для мужчины за сорок, у которого нет своих собственных детей…, — он вновь замолчал

«Нарезав» еще один круг по комнате, он подошел ко мне и взяв мою ладонь в свои, произнес, будто герой какой-то бразильской мыльной оперы:

— Кайа, я искренне извиняюсь перед тобой. Когда я удочерял тебя, то всем сердцем желал, чтобы нахождение рядом со мной, сделало твою юность по-настоящему счастливой и беззаботной. Прости меня, пожалуйста, за то, что вместо этого, тебе пришлось пройти через…

Он выразительно посмотрел на меня, ожидая, видимо, какой-то реакции на свои слова. Мне же стоило громадного труда не рассмеяться.