Кайа. История про одолженную жизнь (том Четвертый, часть Первая) (СИ)

— Возможно, что уже и никогда, Кристин… — вслух пробормотал я, вспомнив, на что может пойти Государыня в отношении человека, например, меня, который ей просто неприятен. А ежели Государыня решит, что Кристина может быть причастна к убийству царевича, то… Та же бабка, вон, в суицидальную атаку на папаню поперла.

«…а посему, сейчас я изложу тебе те факты, что мне известны на этот час. Читать все это тебе будет, разумеется, неприятно…

18 августа 2018 г. в 20:49 твою маму доставили в муниципальную больницу г. Гжатска, где через двадцать минут она скончалась. Однако! Не прошло и часа, как ее тело забрали из больничного морга и отвезли в прозекторскую частной клиники в том же Гжатске. Мне хорошо известна система здравоохранения нашего государства и я нахожу этот факт чрезвычайно странным, особенно учитывая то, что у твоей мамы была лишь государственная страховка. Но это только первая из целой череды странностей! Предварительный диагноз, с которым она поступила — «реактивный менингит», а, следовательно, по закону «об инфекциях», прежде чем кому-либо выдать ее тело, прозектор муниципальной больницы обязан был установить точную причину смерти…».

Внезапно и безо всяких прелюдий на меня обрушился целый водопад воспоминаний об этой женщине, и я разревелся навзрыд. Вернее, разревелась Кайа. Немного успокоившись и утерев мешающие читать слезы, я вернулся к посланию от царской любовницы.

«…

чего, однако, сделано не было! Далее, в частной клинике, предварительная причина смерти была подтверждена: «реактивный менингит», после чего тело выдали служащим социальной службы для организации похорон, так как близких родственников, кроме тебя, найти якобы не удалось. А затем выясняются «утомительные подробности». Во-первых, время, в которое ее тело было доставлено в городской крематорий, практически соответствует (разница примерно в полтора часа) времени выдачи ее тела из муниципальной больницы. То есть ни в какую частную клинику ее не отвозили, а все результаты якобы произведенной там аутопсии — фальшивка! Более того, выяснилось, что подпись под этими самыми результатами поставил прозектор, у которого в тот день вообще был выходной!

А

во-вторых, сам факт кремации, которая по закону «о похоронной деятельности» производитсятолькоили исходя из последней воли усопшего, или по желанию его близких совершеннолетних родственников! И никак иначе! Никаких документов, подтверждающих то, что такова была ее последняя воля, обнаружить не удалось, а значит, практически наверняка такого документа не существует в природе. В-третьих, доктор и медицинская сестра, пытавшиеся вернуть твою маму к жизни, сами оказались при смерти буквально через час, после попытки помочь ей. Острое отравление, и как говорят, их едва спасли, да и то…

Возможно, конечно, это всего лишь совпадения и человеческое головотяпство, а внезапное отравление медицинского персонала никак не связано со смертью твоей мамы, однако выяснить последнее наверняка у моего человечка не получилось, однако не слишком ли много невозможных и незаконных событий за один раз? Оба медика после длительного отпуска уволились и покинули город. Где они сейчас находятся, я понятия не имею, ибо в государственном реестре медицинских служащих они более не числятся, а значит, и не служат по специальности. Доступа к их медицинским картам, если они, конечно, вообще сохранились, моему человечку получить не удалось. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что там возможно найти что-нибудь интересное. В конце своего письма я оставлю тебе ссылки на копии всех обнаруженных документов, касающихся твоей мамы, а также контакты прозектора муниципальной больницы и прочие сведения, могущие быть тебе полезными. Прозектор сейчас уже на пенсии, и маловероятно, конечно, что она что-то знает наверняка, но если станешь и далее наводить справки о своей маме, то, по-моему, имеет смысл начать именно с нее, ибо других зацепок у меня для тебя сейчас нет…

».

— А вот здесь ты, Кристина, сильно заблуждаешься! — давясь слезами и с трудом подавляя безумную злобу, вслух произнес я, а затем, несколько раз сильно ущипнув себя, принялся размышлять.

Есть руководство муниципальной больницы, за «бабки» или какие-то иные ништяки проигнорировавшее стандартные медицинские процедуры и передавшее тело мамы незнамо кому и куда. Есть и руководство частной клиники, которое, опять же, наверняка не на безвозмездной основе сварганило «липу» о причинах ее смерти. Есть этот прозектор, оттуда же, чья подпись стоит на документах. Есть соцработники, которые, уверен, тоже замешаны во всем произошедшем по самые уши. Зацепок более чем достаточно! Если, конечно, все эти люди или хотя бы большинство из них до сих пор пребывают в добром здравии, ведь та же моя приемная родительница при желании, а судя по тому, какой допрос она, вместе с Лерой, мне учинила, с желанием у нее никаких проблем нет, могла у них обо всем уже «поинтересоваться», после чего…