Кайа. История про одолженную жизнь (том Пятый, часть Первая) (СИ)

— Если дашь себе труд по-настоящему изучить «разлинованный лист», на котором мы все «играем», хотя это дело не одного дня, то только тогда ты сумеешь предвидеть опасности в каждой из возможных «точек». И чем лучше будешь знать «лист», и чем светлее будет твоя голова, тем меньше оставишь шансов для других застать тебя врасплох. И тебе будет по силам составить оптимальный «путь» и уверенно идти по нему к цели. И по большому счету не так уж важно с кем конкретно тебе в итоге придется пересечься в отдельных его «точках», ведь ты, перестав питать иллюзии и отбросив пустые надежды, станешь воспринимать ситуацию объективно, как она есть. Более того! Если, по-твоему, встреча с кем-то известным тебе станет неизбежной, ты в большинстве случаев сумеешь сама выбрать наиболее подходящую для этого «точку».

«Женя — играющая в игру»…

— Подобное звучит чрезмерно сложно, мам. И такая жизнь… — я сглотнул от неприятных воспоминаний.

Воспоминаний о том, как еженощно, рефлекторно крепко сжав кулаки и челюсти, я не мог заснуть по несколько часов из-за терзавшего меня страха и переживаний. Как чудились мне шаги за дверью. Подобного опыта я не желаю повторять!

— Нет, это вовсе не означает жизни в вечном страхе и поиска привидений под кроватью. — матушка прочла мои мысли. — Это «игра», Кайа. «Игра», длиною в целую жизнь. Причем «игра» такая, что твоего согласия на участие в ней никто спрашивать не станет. И я вижу у тебя все задатки к тому, чтобы со временем ты стала гроссмейстером нашего «разлинованного листа». А теперь, милая моя, расскажи-ка мне, как ты узнала о…

Она многозначительно погладила себя по округлому животу.

— Я… — начал было я, поглядев в окно, и осекся. — Что это еще за ерунда⁈

Судя по навигационным огням — дирижабль. Но, боже, как же низко! И как близко! Летит прямо на здание этого госпиталя, битком набитое роженицами и просто женщинами в «положении» (и мной!)!

На сетчатке запрыгали зеленые адреналиновые кляксы, а по позвоночнику пробежал электрический разряд! Возможно, не достигнув желаемого при помощи яда, заказчики убийства моего братца (если, конечно, это не было лишь и только посмертным «ходом» бабки) решили не «изобретать» более «велосипедов», а сделать все просто и надежно, загрузив под завязку здоровенный беспилотный воздухоплавательный аппарат условным динамитом и направив его сюда. От подобного «хода» не спасет никакая охрана!

— Что такое, милая моя? — встревоженная приемная родительница проследила за направлением моего взгляда.

Низкая высота полета — скорее всего, оптическая иллюзия из-за низкой и очень плотной облачности, а также из-за того, что аппарат летит над городом.

— Ничего, мне просто показалось… — с немалым облегчением выдохнул я, ощущая, как дрожат мои конечности.

Дирижабль отвернул в сторону.

— Отвечая на твой вопрос, мама… — я поглядел на родительницу, как-то уж больно мечтательно уставившуюся вдаль. — Помнишь, я тогда тебе сказала, что не смогу логически объяснить произошедшего.

— Помню. — односложно ответила та.

— Я видела сон. — я начал говорить чистую правду. — Столь жуткий, что… А это что такое⁈

Прямо под отвернувшим в сторону от госпиталя дирижаблем, материализовалась наполненная светом гигантская, метров, наверное, сто в высоту, если не более, мужская фигура в военном мундире с серебряными эполетами, а у ее подножья появилась вязь: «Не забудем!».

Как же все-таки эта чертовщина работает? — подумал я, глядя на гигантскую голографическую скульптуру покойного уже царевича.

И скульптура эта глядит на меня! Прямо в глаза! Как тогда, в Пансионе…

Атлетично сложенный царевич стоит практически по стойке: «смирно», однако кисти его рук сжаты в кулаки, а подбородок горделиво (но не надменно!) задран.

Не разбираюсь в теологии, но готов поставить рубль на то, что нечто подобное к христианским (а здешняя царская Семья позиционирует себя защитниками Православия, как, впрочем, и всех иных не запрещенных в Империи конфессий) традициям никакого отношения не имеет. Это же практически обожествление (словно бы фараона какого-нибудь!) убитого, и большинство людей из того мира, увидавших нечто подобное, наверняка согласились бы со мной.

Жуть…

Жуть, уместная, скорее, в каком-нибудь фантастическом Warhammer 40k, с его Богом-Императором. Впрочем, Российский император — помазанник божий, а значит, что и его убитый старший сын…

— Начался «Месяц Памяти». — произнесла маман, так же, как и я разглядывающая исполинскую голограмму. — Таких дирижаблей над каждым крупным городом по несколько штук летает.

Несколько штук, может, и больше десятка, над каждым крупным городом…

Не-е-ет, это голографическое шоу устроено совсем не только затем, чтобы почтить память царевича. Это еще и послание всем и каждому о том, что царская Семья не верит в версию о сбрендившем убийце-одиночке и непременно найдет всех причастных к произошедшему. А также, что…

'Царь должен быть святым, и право не дано

Свергать зверью

С небес величие его'.

Мне вспомнились слова из песни «Арии».