Кайа. История про одолженную жизнь - все 5 томов(121 глав)

— Девчонки делают ставки, — шепнула мне на ухо Яна, — как скоро тебя заставят переодеть галстук и снять Звезду.

— Можешь ставить на то, что не заставят, — улыбнулся той я, — у меня есть разрешение от Директрисы.

Позже. В здании школы. Как и ожидалось, только наш дружный строй оказался в школе, ко мне тут же подлетела одна из дежуривших девочек из «дисциплинарного комитета» и обратила внимание нашего воспитателя на то, что одна из подшефных той воспитанниц, а именно я, одета «не по уставу».

И что она требует от меня немедленно привести свой внешний вид «к уставному».

— Ничего не знаю, — ответил я той, — мне эти изменения разрешила лично мадам Директриса. Так что если тебе что-то не нравится, то ты можешь, если хочешь, пойти и обжаловать ее решение.

Дежурная молча уставилась на воспитателя, та ответила:

— Это правда, Директриса ей лично разрешила.

— Раз так… — ответила та и с недовольным видом отошла от нашего строя.

Глава 17

Воскресение, раннее утро, около 6 часов. Одна из комнат в главном доме Имения Семьи Кайи.

Потянувшись в кровати, довольно молодая еще женщина, лежавшая «в чем мать родила», села, засунув ступни ног в забавные тапочки, в виде мышей.

Выглядела она, как и любая другая женщина спросонья, очень милой. Хотя милой «по жизни» она была с очень ограниченным числом людей, и с этим ничего нельзя было поделать, служба у нее была такая.

Впрочем, о ее «милой» стороне рассказать могло большее количество людей, из ныне живущих и здравствующих. Вот такой вот парадокс. А все оттого, что те, кто близко познакомился с ее «немилой» стороной, гнили, в данный момент, либо в спецтюрьме, либо в земле.

И один из тех, для кого она была «милой», прямо сейчас, спрыгнув с турника, на котором подтянулся двадцать пять раз подряд, шел из соседней комнаты, негромко шаркая, где располагались спортивные тренажеры, обратно в спальню.

Прислушавшись к приближающимся шагам супруга, женщина кинула взгляд на свой живот и по ее лицу скользнули тени разнообразных эмоций и чувств.

Тех эмоций и чувств, которые могут быть доступны лишь женщине, да и то — не любой, а той, например, у которой случилось подряд шесть выкидышей.

— Шестой, — сказала она очень тихо, а затем все тени уши с ее лица и оно вновь стало безмятежно спокойным.

Ее супруг, усевшись рядом на кровать, по-собственнически сгреб ее в объятья, затем легонько поцеловав в губы, сказал:

— С добрым утром, Вишенка. Кажется, я разбудил тебя, прости.

— Ты тут вовсе не причем, — ответила ему та, вывернувшись из любящих рук и встала с кровати, грациозно потянувшись, затем подошла к креслу, и взяла свой халат, на котором тот валялся, — пора на службу.

Ее супруг, замужем за которым она была вот уже восемнадцать лет, с большим удовольствием рассматривал ее обнаженное тело.

А там, надо сказать, было на что посмотреть, ибо, не смотря на то, что женщине, в этом году, «стукнуло» 35, она, благодаря постоянным физическим тренировкам, не растеряла своей привлекательности ни на грамм.

Плюс, конечно, ей в этом помогли хорошая генетика и различные процедурки, доступные состоятельным женщинам.

Среднего роста, коренастая, не красавица, но с приятной «на лицо» внешностью, с упругой небольшой грудью и крепкой задницей.

Завершали ее привлекательный образ — густые темные волосы, до плеч.

Как на нее было не засмотреться?

— Возьми еще неделю отпуска, ты только-только пережила «это», — сказал ей супруг.

— Не могу, — ответила та, направляясь в душ, — работа сама себя не сделает. А ее много. И одному, тут присутствующему бездельнику, тоже стоит заняться делами.

Она показала мужу язык и скрылась в ванной комнате. Тот, посмотрев на дверь ванной, рухнул на подушку, на которой спала его супруга и глубоко вдохнул ее аромат.

Чуть позже. Завтрак, который эти двое едят, сидя в легких халатах, за столиком на балконе, несмотря на довольно прохладную погоду.

— Твой отец продолжает настаивать на нашем разводе? — спросила женщина, как бы «между прочим», нарушив молчание за столом.

Мужчина прекратил есть и пристально посмотрел на свою супругу, затем положив вилку на тарелку, ответил:

— Отец может сколь угодно долго требовать нашего развода. Этого не случится. Никогда. Мы обещали друг другу, если ты не забыла, быть вместе «и в счастье и в горести» до самого конца. И я намерен сдержать свою клятву. А дети… мы попробуем снова, и все получится… А если нет, ну что ж, на все воля Божья.

За столом вновь повисла тишина.

— Я тебя недостойна, — тихо сказала женщина.

— Ну это само собой, — самодовольно ответил ее муж, — меня никто не достоин!

Пфф, — фыркнула женщина и ухмыльнулась.

— Но, если не будет детей… в таком случае, ты не сможешь претендовать на наследие. Тебе же известны правила твоей семьи… По-моему, ты единственный из братьев, у которого нет многочисленных любовниц… и детей от них.

Последнюю фразу она произнесла особенно довольно.

— Вот такой вот я классный парень, — засмеялся тот, прихлебывая чаёк, это, во-первых.