Каин и Авель

Наконец был вскрыт последний бюллетень. Уильям следил за губами Альфреда Роджерса. Тот поднял глаза на аудиторию. В этот момент он был самым важным человеком в зале.

– Каин.

Парфит уронил голову на ладони.

– Джентльмены, подсчёт голосов показал, что девять директоров проголосовали за мистера Уильяма Каина, а семь – за мистера Питера Парфита. Я объявляю мистера Уильяма Каина законно избранным председателем совета директоров банка Лестера.

Уильям громко выдохнул и встал в очередной раз, чтобы обратиться к директорам.

– Благодарю вас, джентльмены, за то доверие, которое вы мне оказали. Моё назначение на пост следующего председателя совета директоров предусматривалось завещанием Чарльза Лестера, и я рад тому, что вы подтвердили его волю голосованием. Заверяю вас, что все свои способности отдам банку Лестера, но я не смогу сделать это без полной поддержки совета директоров. Прошу мистера Парфита оказать мне любезность… – Питер Парфит с надеждой поднял глаза. -…присоединиться ко мне в кабинете председателя через пару минут. После беседы с мистером Парфитом я хотел бы встретиться с мистером Личем. Надеюсь, завтра я найду возможность встретиться с каждым из вас лично. Следующее заседание совета будет посвящено итогам месяца. На этом данное заседание объявляется закрытым.

Директора, переговариваясь, стали вставать со своих мест. Уильям быстро вышел в коридор, чтобы не отвечать на неотрывный взгляд Питера Парфита. Тэд Лич нагнал его и проводил в кабинет председателя.

– Как же сильно вы рисковали! – воскликнул Лич. – Ведь вы едва победили. Что бы вы делали, если бы проиграли выборы?

– Вернулся бы в Бостон, – беззаботно произнёс Уильям.

Тэд Лич открыл перед Уильямом дверь в кабинет председателя, который остался точно таким же, каким запомнил его Уильям; возможно, этот кабинет просто казался больше в те времена, когда он – ещё приготовишка – сказал Чарльзу Лестеру, что однажды станет управлять этим банком. Уильям посмотрел на портрет знаменитого банкира и подмигнул ему. Затем сел в большое красное кресло за стол из красного дерева. Достал из кармана пиджака небольшую книжечку в кожаном переплёте и положил её перед собой. Раздался стук в дверь. В кабинет вошёл старик, с усилием опиравшийся на чёрную трость с серебряной рукояткой. Тэд Лич оставил их вдвоём.

– Меня зовут Руперт Корк-Смит, – представился вошедший с лёгким английским акцентом.

Уильям встал, чтобы поприветствовать его. Это был старейший член совета директоров. Его седые волосы, длинные бакенбарды и тяжёлая золотая цепь часов свидетельствовали о том, что он целиком принадлежит прошлой эпохе, но его честность стала легендой в банковских кругах. Никому в голову не приходило подписывать с ним контракты: его слово было надёжней подписи. Корк-Смит посмотрел Уильяму прямо в глаза.

– Я голосовал против вас, сэр, и вы, естественно, вправе ожидать, что через час у вас на столе будет лежать заявление с просьбой о моей отставке.

– Прошу вас сесть, сэр, – сказал Уильям учтиво.

– Благодарю вас, сэр.

– По-моему, вы знавали моего деда и отца.

– Имел такое счастье. Ваш дед и я вместе учились в Гарварде, и я с сожалением вспоминаю о безвременной кончине вашего отца…

– И Чарльза Лестера?…

– Он был моим лучшим другом. Меня всё время терзало это условие его завещания. Не секрет, что я ни за что не стал бы голосовать за Питера Парфита, а предпочёл бы Тэда Лича в качестве председателя, но я никогда не воздерживаюсь и потому поддержал кандидата, выступавшего против вас, поскольку не счёл возможным голосовать за кандидата, которого в глаза не видел.

– Восхищаюсь вашей откровенностью, мистер Корк-Смит, но теперь мне надо управлять банком. В данный момент я нуждаюсь в вас и вашем огромном опыте гораздо больше, чем вы во мне, поэтому прошу вас не подавать в отставку.

Старик внимательно посмотрел Уильяму в глаза.

– Я не уверен, что это будет правильно, молодой человек. И потом, я не могу менять свои мнения как перчатки, – сказал Корк-Смит, положив на трость обе руки.

– Дайте мне шесть месяцев, сэр, и если вы останетесь при своём мнении, я не буду возражать.

Они оба замолчали, и затем Корк-Смит сказал:

– Чарльз Лестер был прав: вы – достойный сын своего отца.

– Вы останетесь в банке, сэр?

– Да, молодой человек. Разве вы не знаете, что со старым дураком не может сравниться ни один дурак?

Руперт Корк-Смит с усилием поднялся, опираясь на трость. Уильям хотел было помочь ему, но тот взмахом руки остановил его.

– Желаю удачи, мой мальчик. Можете рассчитывать на любую помощь с моей стороны.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Уильям.

Корк-Смит открыл дверь, и Уильям увидел в коридоре Питера Парфита, который ждал его вызова. Пока Руперт Корк-Смит не вышел, двое мужчин хранили молчание.

Первым его нарушил Питер Парфит:

– Что ж, я попытался и проиграл. Человек не может прыгнуть выше головы, – сказал он, смеясь. – Вы о чём-то сожалеете, Билл?

– А здесь сожалеть не о чем. Как вы совершенно справедливо заметили, вы попытались и проиграли, а теперь вам придётся подать в отставку.

– Что мне придётся сделать? – переспросил Парфит.