Каин. Образы зла

«А дело зашло так далеко потому, что Господь, как я думаю, никак не смог бы увидеть совершение мною в церкви грехов, поскольку, покинув тело одержимого, дьявол (которого патер из этого одержимого изгонял), тут же вселился в мое и, швырнув мое тело на пол, несколько часов непрерывно колотил им об пол (припадок?). Я не могу описать все то, что происходило со мной, поскольку этот дух соединился с моим, не проникнув, однако, в мое сознание и не лишив свободы мою душу. Он действовал во мне как мое второе Я,

как будто бы у меня стало

две души

одновременно, только одна из них была не владеющей и не пользующейся моим телом, она была как бы оттеснена в нем в угол, в то время как другая беспрепятственно в нем господствовала. Оба духа боролись за обладание одними и теми же частями моего тела, поэтому вся душа была как бы расчленена надвое. Одна ее часть находилась в распоряжении дьявола, другая же действовала по собственному усмотрению, стараясь, однако, во всем подчиняться Богу. В настоящее время я чувствую глубокий покой и Божью благодать и не ведаю о том, когда на меня снова нахлынет это страшное безумие и я снова восстану против Бога с яростью, отрывающей меня от Него, хотя, как это ни странно, при этом я буду ощущать ту огромнейшую радость и благодать, которые вопят и причитают во мне все то время, пока я одержим дьяволом. Я чувствую, что я буду осуждаем, и испытываю страх, что меня захлестнет отчаяние пронзающей меня неизвестной души, которая, хотя и является при этом моей, но все-таки это другая, неизвестная мне душа, которая вызывает, однако, у меня абсолютное доверие, беспрепятственно обрушиваясь с насмешками и проклятиями на виновных в моих страданиях. Вопли, исходящие из моего рта, подходят к нему одновременно с двух сторон, и мне с огромным трудом удается различать, радость ли или, наоборот, злость, преобладают в них. Сильнейшая дрожь, возникающая у меня, когда я приближаюсь к чему-то сакраментальному, как мне кажется, вызвана тем, что снимаются все имеющиеся запреты на сердечное восхищение тем, что трогает мое сердце так сильно, что я уже не могу себя сдерживать. Когда же я, побуждаемый одной частью моей души, хочу перекрестить себе рот, другая ее часть строго одергивает меня, и я сую свои пальцы себе в рот, чтобы яростно там их кусать. Никогда еще мне не молилось так легко и спокойно, как во время такого возбуждения; в то время когда мое туловище катается по земле, я, священник, осыпаю себя, как сатану, проклятиями, ощущая при этом неописуемую радость. Сатаной становился я не ради бунта против Бога, а чтобы сбросить с себя груз своих грехов». (Весьма вероятно, что у пастора некоторое время уже развивается возможный шизофренический процесс.)