Каисса

Ожог на ноге воспалился и болел. Пришлось как следует обработать его антисептиком и перевязать. Полегчало. Горсть антидепрессантов и обезболивающих. Полегчало еще. Три чашки подряд крепкого кофе. Жизнь начинала возвращаться, а с ней – и обрывочные воспоминания, выстраивающиеся в голове, как кадры в любимых комиксах.

Он вспомнил про падение рейтинга.

Потом – про события вчерашнего дня, вплоть до ссоры с Настей.

Невесты дома не было. Но ее вещи были на месте. Его – тоже.

Возможно, еще не все потеряно?

Матвей взял телефон, чтобы позвонить Насте. Вспомнил, что связь заблокирована из-за низкого рейтинга. Зато на входящие она работала: с утра было несколько пропущенных звонков из Редакции, два из них – от Лехи.

Телефон зазвонил прямо в руках. Макмэн.

– Привет. У меня не так много времени, поэтому в крупную клетку: какого черта творится с твоим рейтингом? – Голос отца заглушался редакционным шумом.

– Долгая история. Я это… кажется, с Настей расстался.

– Прискорбная новость. У меня для тебя еще одна – ты уволен. Ферштейн?

– Я догадался. – Матвей пытался унять дрожь в голосе.

– И что с этим намерен делать? Есть план?

– Нет. – У Карпова не было не то что плана, но даже мыслей в голове.

– Почему я не удивлен? Ладно. Есть у меня для тебя выход один. Слушаешь, да?

– Да.

– Со следующей недели беру тебя на работу оппозиционером.

Матвей прошел на кухню, положил телефон на стойку и включил громкую связь.

– Короче, мне не все равно на твой статус. Но раз уж ты его потерял, мы это сможем подать под правильным углом, – гремела трубка. – Это не телефонный разговор, приходи в Редакцию.

– Я никуда не хочу идти. Какой еще оппозиционер?

– Ладно, слушай. Тут в начале года темка одна появилась. Когда проводили Генеральную Ликвидацию, то накрыли один заводик неподалеку от тебя. Ну паленая водка, сигареты. Десятки таких ликвидировали. Но именно этот был особенным. Когда завалы разгребли, то обнаружили штаб-квартиру подпольной оппозиции. Десятки трупов и огромный банк данных, стянутых прямо из Каиссы! У этих чухонцев были и бэкдоры, и эксплойты, и своя политическая программа. Даже своя машина пропаганды!

– Я думал, это мы – машина пропаганды.

– Опять ерничаешь? Мы – информационный гегемон. А эти все делали через даркнет, снимали всякую дрянь про нашу Партию. Фальсифицировали не только спирт, но и компромат. И много чего еще.

– Мы-то никогда так не делали, – съязвил Матвей, наливая кофе.

– Да при чем тут мы! Там реально государственный переворот готовили буквально в этом году! И никто ни сном ни духом. Нам чертовски повезло, что их из миномета расстреляли практически по случайности.

– Но я, если что, не причастен.

– Отрадно слышать. Мы начали копаться, провели журналистское расследование. С начала года мы шерстили даркнет совместно с Бюро и ФСБ. И сейчас готовы перехватить всю их аудиторию – тысячи человек! Свято место пусто не бывает, поэтому гидра может ожить в любой момент, как только новые головы отрастут. Оно нам надо? Почему бы нам самим их не возглавить?

– Ты хочешь создать карманную оппозицию?

– Да. И ты тоже войдешь в нее. У тебя рейтинг как раз кстати снизился, к такому отщепенцу доверия-то побольше будет у людей, да?

Вот же Макмэн жук! Любую ситуацию вывернет, как ему нужно.

– Там соберутся ребята из Редакции, разведчики, бюрошники, аппаратчики, эфэсбэшники, – вещала трубка. – Типа под прикрытием. Будете работать спокойно, качать себе лодку, но так, чтобы без последствий. Понял? Искусство в чистом виде! Спецслужбы тебя трогать не станут. Мы сделаем тебе преференции такие, что своего обрубленного рейтинга даже не заметишь.

– Проблема в том, что я никогда лодку-то не качал и не хочу. Я вообще конформист по натуре.

– Слушай… Ты денег хочешь заработать?

– Да.

– А популярности хочешь? Широкой, в узких кругах?

– Звучит классно.

– Ну вот! Значит, ты вполне себе оппозиционер, да? – Трубка зашлась в хохоте. – Ну а если серьезно, то я не понимаю обструкционистов. Они же опасны. Ну хочешь ты поменять что-то в обществе – иди и меняй. Вступай в партии, избирайся, предлагай инициативы в правовом поле. Нет! Им нужно идти на площадях скакать. Или того хуже – экстремизмом заниматься, как те, с фабрики паленки. Ломать не строить, отвергая – предлагай. А что-то альтернатив никаких не предлагают все хающие власть. Поэтому важно – в целях государственной безопасности – взять под контроль всю их инфраструктуру. И кто, как не мы – Редакция, – сделает лучше?

Странная трактовка у Макмэна. С другой стороны, сил сопротивления, построенных не на жажде богатства и популярности, в стране никогда и не водилось. Уж на веку Макмэна-то точно. Ну, кроме этих несчастных фанатиков из-под завалов фабрики фальсификата.

– Хорошо, – сказал Матвей. – Я приду в Редакцию.

– И подпишешь NDA, да?

– Да. А что делать в ближайшее время?

– Мы еще на стадии формирования группы. Пока ты официально безработный. Воспользуйся моментом. Походи, с людьми пообщайся. Составь план-проспект. Попробуй найти источники и выходы на всякие клоаки типа Обители или тюрем. Жди дальнейших указаний.

Повисли короткие гудки.