Каюта смерти, теплоход любви

Через минуту она в компании трех молодых людей появилась на пороге бара и тут же бросилась ко мне.

– Они нас выставили! – задыхаясь от возмущения, начала та рассказывать, но вдруг в проеме возник сам Вадим Михайлович, имеющий весьма негодующий вид, и Катерине пришлось на время заткнуться.

– От этих сорванцов я ожидал чего угодно, – заявил он в печалью в голосе, – но от вас! Вы производите совсем другое впечатление, девушка!

Матросы, проходившие мимо и заинтересовавшиеся происходящим, весело загоготали. Видимо, капитан редко покидал рубку, с тем чтобы высказать лично свои претензии некоторым пассажирам.

– А я тоже сорванец! – с распирающей нутро гордостью сообщила главному человеку на теплоходе моя подруга.

Он покачал головой и скрылся.

– Кать, что случилось?

Она плюхнулась рядом и продолжила рассказывать:

– Мы потребовали показать нам, как устроен теплоход! – Видя мое удивление, поправилась: – Ну то есть… попросили!

– Ну да, ты как никто умеешь просить, – кивнула я с издевкой. Максим хихикнул. Оказывается, даже посторонние замечают выдающийся темперамент Любимовой. Хотя чему изумляться, она его особо и не скрывает.

– А штурман заявил, – как ни в чем не бывало снова заговорила она, – что посторонним здесь не положено находиться! Когда мы отказались уйти, он попытался нас выставить! И стал браниться, как какой-то… сапожник!

– Ну, значит, действительно не положено, – встала я на сторону неизвестного штурмана.

– Ага! А такие бабки грести с путешественников им положено? А как же «клиент всегда прав» и прочая лабуда?

– Именно что лабуда, – кивнул сам себе Максим, ухмыляясь. – Сервис в России всегда будет на нуле, как бы на Европу ни старались равняться.

Любимова повернулась теперь к нему и с пылающим лицом ответила:

– Тогда нечего цены устанавливать на уровне западных!

Тут подал голос Руслан, вставший на сторону Кати:

– Нечаев, тебя с нами не было, так что не стоит тут выкаблучиваться. И, кстати, это очень странно, потому что на земле ты прямо-таки грезил проникновением в капитанскую рубку.

Максим не растерялся:

– Да, я хотел взглянуть на процессы управления судном, но потом решил остаться с такой замечательной девушкой наедине. Ведь такой шанс выпадает крайне редко, она постоянно тусуется со своей подругой. – Произнося это слово, парень глядел на Любимову и со всей возможной елейностью ей улыбался.

Она ответила такой же противной улыбочкой и заявила:

– Намек понят. Сегодня же отпускаю Юльку с тобой на свидание.

Я ахнула и поспешила перевести тему (точнее, вернуть прежнюю):

– Руслан, а что там такое произошло? – Боясь, что меня не поймут, быстро добавила: – Ну ты говоришь, мол, тебя там не было…

– А, ну, Катя не усугубляет, с нами действительно чересчур грубо обращались. Будто мы секретные документы пытались воровать, а не на штурвал посмотреть. Даже подозрительно.

– Юленька, – встрял Макс, лаская меня взглядом, – пользуясь моментом щедрости твоей подруги, хочу пригласить тебя на экскурсию в Калязин.

Я, конечно, испугалась.

– Мы? Вдвоем? То есть как? Без Катьки? Совсем? Но… – Видя, с каким лицом Любимова закатывает к потолку бара глаза, я исправилась: – Но это здорово! Хорошо! Класс! Я от нее, сказать по правде, уже устала.

Выражение лица подруги с «Ну и блаженная!» переменилось на «Ах, та-ак?!», и я осознала, что с последней фразой погорячилась. Но теперь поздно переигрывать. Вот уже и Макс так осчастливился, что его стандартная улыбка преобразовалась в нестандартно широкую. Ничего, Любимова быстро отходит, она меня простит уже через минуту.

– Отлично, – подытожил Максим. – Встречаемся в фойе, когда причалит теплоход.

Руслан как-то загадочно фыркнул, но ничего не сказал. Все четверо поднялись и направились к выходу. Мы с Катькой решили посидеть немного. Вернее, она решила. Потому что, когда я тоже поднялась, взяла за руку и усадила обратно.

– Что?

– Есть новости, – зашептала подруга, и я пересела к ней поближе, чтобы лучше слышать. – Те двое, кого я подслушала этой ночью… Это Костя и Никита.

– Да? Уверена?

– Точно. Один голос нудный, второй женственный. Это они, бесспорно.

– Как голос может быть нудным? – пустилась я в филологические изыскания. – Нудным может быть человек. Или речь.

Катька отмахнулась.

– Какая разница? Ты поняла меня. К тому же, мне кажется, неспроста они все время стремятся нас разделить. Так что на экскурсии предельное внимание. И будь осторожна.

– Ничего себе, – скуксилась я. – Тебе обязательно меня пугать? Мало всего того, что мы пережили за последние четыре года? – Первое наше расследование случилось именно тогда, и после этого нас как прорвало… Или не нас? Или рок? Короче, кого-то прорвало, и всяческие убийства так и стали попадаться нам на пути. И рисковать жизнью тоже приходилось к ухудшению деятельности сердечной мышцы моих родителей довольно часто.

– Я просто предупреждаю, – пожала Екатерина плечами. – И ведь, согласись, так интереснее!

– Ну да, – уныло кивнула я, и мы вернулись в каюту.

Катя