Читаем Как читать книги полностью

Но, поставив вопрос, мы должны решать его добросовестно и тщательно работая над решением, по мере сил; если же не в силах этого сделать, то и оставить вопросом. Не решать с «налету». Если нам покажется, что у автора ошибка, то первым соображением должно быть не «как автор глуп», а «не показалось ли мне, что здесь ошибка? Не сам ли я ошибаюсь?» Тогда мы примемся за тщательную проверку, и часто оказывается, что ошиблись-то мы. Например, противоречия у автора нет, нам это только показалось. И такая проверка – очень полезная работа.

Надо помнить, что критика – палка о двух концах. Иногда она показывает ошибки и недостатки книги, иногда – легкомыслие и невежество критика. Смешно наблюдать: юноша читает книгу выдающегося человека. Тот усиленно работал над вопросом целые годы, вооруженный всеми нужными знаниями и методами, признан крупным мыслителем. Юноша и знаний почти не имеет, и над вопросом почти не задумывался, и книгу-то, собственно, не читает, а «просматривает», но имеет при этом смелость самоуверенно и с апломбом, иногда несколько свысока, покровительственно «критиковать» автора. По-хлестаковски: «Ну что брат, Пушкин?» Вот этого надо избегать. Тут палка целиком падает на критика. Настоящая критика требует не только смелости, но и знания, и труда. Критиковать – не значит только находить ошибки и недочеты, но и находить достоинства, вообще оценивать: научиться же отличать великое от среднего и даже малого еще труднее, чем находить ошибки. Иного спросишь: читал Бунина? Читал. Понравилось? Да, недурно. Читал «Войну и мир»? Читал. Понравилось? Да, недурно. У этого человека умственной перспективы нет, для него нет гор, все – равнина. Гималаев от Парголовских холмов не отличит.

Не могу не вспомнить, в связи с этим, свою молодость.

В юности я, житель равнин, приехал впервые на Кавказ. Взглянул из станицы, в которой остановился, на горы: близки, рукой подать. В день дойду смело. Но опытные люди сказали мне: и в два дня не дойдете. Так и вышло. – Прошел за Дарьяльское ущелье. Около первой станции крутой склон горы. Дай, думаю, взберусь! Не высоко, мигом взлечу. Но на четверти подъема я уж подумывал, стоит ли взбираться, а на половине ухватился за какой-то колючий куст и лежал, измученный и смятенный. Вниз смотреть с непривычки страшно; почва осыпается под ногами; а наверху еще круче подъем. Едва потом спустился… Так-то опыт научил меня, что в горах совсем другие мерки, чем на равнине. Нужно много поупражняться, чтобы к ним привыкнуть.

Там, где дело идет об умственных высотах, оценка – дело еще более трудное. Чтобы уметь здесь хоть как-нибудь измерять, нужна большая работа. У иного автора ошибок мало, зато – плоско. Умеренно, порядочно, почтенно, аккуратно, но и только. У другого ошибок много, но зато и такие сокровища есть, за которые ничего не пожалеешь. Величие измеряется не ошибками.

Орлам случается и ниже кур спускаться.Но курам никогда до облак не подняться.

И вот критика при чтении с проработкой должна заключаться не только в отметке ошибочного и сомнительного, но и в оценке особо выдающихся мест. Чрезвычайно важно после прочтения и разработки книги и своей критики ее прочесть основательную критику на нее какого-нибудь крупного специалиста. И тоже с соответственной проработкой, сопоставлениями, проверкой. Это очень углубляет и усвоение книги, и мысль, и критические навыки.

40. Процесс чтения

Ознакомившись предварительно с книгой и получив общее представление о ней, мы можем приступить к самому чтению ее. Здесь большинству читателей принесет пользу тот принцип, о котором мы говорили уже: от общего впечатления идти к частям, к подробностям

. Очень полезно, принимаясь за проработку главы, предварительно пробежать ее, ознакомиться с общим содержанием. Затем надо выделить главные темы ее и прорабатывать каждую по очереди. В конце главы постараться дать себе ясный и точный отчет в ее содержании, – в основных мыслях, в связи между ними, в плане главы. Большую и необходимую при самообразовании помощь окажет здесь конспект, о составлении которого мы будем подробнее говорить дальше (§52—53).

Здесь нужно остановиться на одном пункте из только что сказанного: мы советуем после предварительного ознакомления с главою разделить ее на главные части по смыслу и прорабатывать каждую по очереди. При чтении встречаются два случая. Иногда эту работу приходится делать целиком самим. Иногда автор разделил главу на параграфы или дал перечень ее содержания в оглавлении или перед текстом главы: нередко даже указал тему каждого параграфа перед его текстом или на полях, – так что здесь главная работа проделана уже автором. Иногда эту же роль играют «программы».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Поэтика Достоевского
Поэтика Достоевского

«Мы считаем Достоевского одним из величайших новаторов в области художественной формы. Он создал, по нашему убеждению, совершенно новый тип художественного мышления, который мы условно назвали полифоническим. Этот тип художественного мышления нашел свое выражение в романах Достоевского, но его значение выходит за пределы только романного творчества и касается некоторых основных принципов европейской эстетики. Достоевский создал как бы новую художественную модель мира, в которой многие из основных моментов старой художественной формы подверглись коренному преобразованию. Задача предлагаемой работы и заключается в том, чтобы путем теоретико-литературного анализа раскрыть это принципиальное новаторство Достоевского. В обширной литературе о Достоевском основные особенности его поэтики не могли, конечно, остаться незамеченными (в первой главе этой работы дается обзор наиболее существенных высказываний по этому вопросу), но их принципиальная новизна и их органическое единство в целом художественного мира Достоевского раскрыты и освещены еще далеко недостаточно. Литература о Достоевском была по преимуществу посвящена идеологической проблематике его творчества. Преходящая острота этой проблематики заслоняла более глубинные и устойчивые структурные моменты его художественного видения. Часто почти вовсе забывали, что Достоевский прежде всего художник (правда, особого типа), а не философ и не публицист.Специальное изучение поэтики Достоевского остается актуальной задачей литературоведения».Михаил БахтинВ формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Михаил Михайлович Бахтин , Наталья Константиновна Бонецкая

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука