Как далеко зайдёт эксперимент?

Важно отметить, что все работники биостанции отличались особой отзывчивостью. Каждый понимал, что если он готов прикрыть кого-то, то в будущем эта помощь обязательно к нему вернётся. А иногда ты просто не можешь справиться без дополнительных рук: залезть так высоко, пройти так далеко, поймать так много. Рабочий процесс бывает очень спонтанен. Всё решает природа: поймаешь ты то, что тебе нужно или нет; найдешь то, что ищешь сегодня или же проведешь в поисках месяцы и даже годы. Поэтому на станции сложился свой некий симбиоз взаимоотношений, в который с натяжкой вписывался Филипп Варламович. Как самому харизматичному и яркому персонажу на ближайшие 50 километров во все четыре стороны, Филиппу многое прощалось: острые шутки, ехидные замечания и прямые насмешки. Иногда, правда, бывало, что его клинило. Как будто где-то там, внутри черепной коробки, переключался тумблер. В такие моменты он обычно выдавал какую-нибудь глубокую философскую мысль, смотря в даль и не спеша покуривая трубку. Все знали, если пахнет табаком, то у Филиппа Варламовича настали эти дни.

Можно сделать вывод, что Филипп был избалованным ребёнком, любимчиком биостанции. Он прекрасно это знал и частенько не гнушался пользоваться своими привилегиями. На просьбы о помощи откликался редко, дежурствами менялся не часто. На каждую подобную просьбу у него находилось оправдание такого искусного толка и сочинения, что никто не желал его в этом уличать. Лев Игнатьевич не был исключением.

Вот и сейчас сознание Комарова начало медленно смиряться с тремя часами предстоящего сна, учёный быстро сходил проверить, не попался ли кто в ловушки. На биостанции практически всегда кто-то кого-то да ловит, и, чтобы каждый не сидел рядом со своей западней, задача ежечасной проверки ложилась на плечи дежурного. Сегодня все они были пусты.

Зайдя обратно в дом, Лев Игнатьевич посмотрел на себя в маленькую, едва отражающую поверхность на стене, которая когда-то была чистым зеркалом. Учёный был вполне хорош собой. Постоянные нагрузки как ума, так и тела сделали его крепким мужчиной. Свежий воздух и ежедневные солнечные ванны благоприятно сказывались на здоровье и настроении. Единственное, что не хватало Льву Игнатьевичу для полного счастья, так это времени. Его всегда было катастрофически мало.

Пригладив растопыренными пальцами волосы, Лев было уже направился в постель, когда услышал рядом со своей койкой некое скрежетание. «Мышь что ли? – подумал он про себя, и звук трансформировался. Раздался топот. – Ну не может же мышь так бегать. А если не мышь, то тогда кто? Крыса? Звуки доносятся с чердака. Хм, ну нет, даже очень жирные крысы тоже на такое не способны… – В этот момент к какофонии звуков прибавился треск, и через секунду прямо над ложем дежурного что-то полетело вниз».

Глава 2

Вместе с деревянными обломками в комнату проникла и пыль, годами нараставшая на до недавнего времени целом чердачном полу. Лев Игнатьевич рефлекторно начал откашливаться, зажимая рот и глаза рукавом. «Надо же было этому чёртовому потолку именно в мою смену обвалиться!» – ругался он.

Вновь послышался скрежет. «Я тут не один!» – подумал Лев и попытался открыть глаза. В противоположном углу ему удалось мельком заметить черное трясущееся пятно. «Так это, значит, кошка. А откуда бы ей взяться тут в лесу? Для рыси мелковата, да и темновата», – начал активно тереть веки учёный, чтобы избавиться от плены, подаренной ему едкими взвешенными в воздухе частицами. В спешке закончив просмотр глазных фейерверков, он наконец смог полностью очистить взгляд. Лев Игнатьевич ожидал увидеть перед собой что угодно, но только не то, что встретилось ему в итоге.

Взъерошивая волосы, по рукам учёного пробежали мурашки. Сердце начало дико стучать, а виски наполнились выводящей из себя монотонной пульсацией. Игнатьевич, не мигая, смотрел на невиданную им тварь. Существо, также не встречавшееся ранее с Львом, глядело на него исподлобья. Хотя, по правде, было трудно определить, чем именно оно это делало. У создания не было привычных глаз, но всеми своими рецепторами Лев Игнатьевич четко ощущал, что за ним наблюдают и его боятся.

Известно несколько видов ответных реакций на страх, самых же распространенных всего три. Первая – затаивание. Так обычно поступают детеныши, которые в силу разных причин не могут дать отпор или убежать. Вторая – бегство. Ей не брезгуют даже сверххищники. Ну и третья реакция – атака. Она используется в самых отчаянных случаях.