Как дела, дорогой Карл? Откровенные мемуары телохранителя Карла Лагерфельда

Владельцы особняка, семейство Поццо ди Борго, живут за счет арендной платы за сдачу половины дома. Другую его часть занимает Филипп Поццо ди Борго. У него парализованы руки и ноги – несчастный случай, неудачно спустился на парашюте с горного склона. Филиппом занимается Адель Селлу, именно они станут прообразами фильма «1 + 1»[27]. Я часто встречаюсь с ними.

Жан-Мишель, водитель Карла, выделяет мне место в своем кабинете, на первом этаже. И я жду, жду, жду… Кажется, 1999 год будет моим испытательным сроком.

Пока я торчу в особняке, Жан-Мишель учит меня пользоваться компьютером Macintosh, что для меня в новинку. Карл появляется в конце дня. Ему нечем меня занять, и он любезно отправляет меня домой.

Очень скоро Карл приобретает маленькую Toyota RAV4, один из первых полноприводных городских кроссоверов.

Нескольких месяцев я ношу письма, которые он отправляет, кажется, всем подряд. И 3/4 всей корреспонденции оставляю поверенным. Я не встречаюсь с людьми из высшего света. Что меня спасает, так это Cтудия 7L. Во-первых, это галерея и фотостудия. А потом там начинают накапливаться книги, и она становится еще немного и книжным магазином. И я здесь типа завхоз. Убраться, вовремя купить и повесить туалетную бумагу – честно говоря, это буквально разбивает мне сердце: я совсем не такого ожидал.

Довольно скоро Карл начинает заниматься там фотосъемкой. CST

перевозит все оборудование с Университетской улицы в дом № 7 по улице Лилля. Я ближе знакомлюсь с кварталом, веду более оседлый образ жизни. Я страстно увлекаюсь спортом: боксом, джиу-джитсу, мотокроссом. В Париже я открываю для себя Латинский квартал и антикваров. Когда мы перевозим грузы, я уже обращаю внимание на подписи на предметах. Кое-чему я научился у Бертрана дю Виньо из аукционного дома Christie’s. Я задаю вопросы. Если у Карла нет для меня особых поручений, возвращаюсь в Гонесс в половине седьмого вечера.

Итак, я завхоз в Cтудии 7L. Здание, где она находится, принадлежит Клоду Берри[28]. Сам он время от времени использует наше помещение для выставок.

Иногда кажется, что я немного смахиваю на холуя. Это мне не слишком нравится и даже, пожалуй, выводит из себя. Но Карл никогда не ведет себя надменно. Одним и тем же тоном он может попросить меня принести ему стакан воды или сходить к Диору.

Однажды он снимает нескольких французских звезд. В дверь звонят, но никто не слышит. Наконец я замечаю, что кто-то барабанит, и бегу открывать. Я изо всех сил всматриваюсь в единственный прозрачный квадратик матового стекла, но никого не вижу. Вдруг появляется крупный мясистый нос, и снова раздается бам-бам-бам по двери. Я распахиваю – передо мной Депардье[29]. Добро пожаловать во вселенную Лагерфельда.

В дни съемок я возвращаюсь поздно. Моим приятелям по Гонессу незнакома роскошная жизнь. Я рассказываю им о том, как проходят мои дни. Но братишки не особо впечатляются.

А. часто присматривает за детьми соседей. Это испано-тунисская пара – Хемис и Нативидад. Мы очень подружимся с ними, станем почти семьей. Я часто откровенничаю с Хемисом. Он не только мой приятель, но и брат, отец, дядюшка. Ему, в отличие от остальных, не плевать на мои россказни.

А. дважды бывала на вечеринках в 7L. Удивительно, мы прожили с ней 9 лет, но она не стала той, с которой Карл будет встречаться чаще всего. Хотя всегда отмечал ее красоту. А. чувствует, что еще рановато просить проходку на дефиле или модную фотосъемку. Она умеет быть деликатной.

Моя мать Мюгетт

В день, когда наша семья разбилась вдребезги, Мюгетт унесла меня под мышкой. Мне было тогда года 4. В те времена мы жили между станциями метро Порт-де-Баньоле и Порт-де-Пантен, в маленькой квартирке на 7-м этаже, в доме без лифта, над окружной дорогой. На 1-м этаже была булочная, которую держали марокканцы. Мать мыла меня в кухонной раковине. Но все-таки у меня была своя комнатенка.

По ночам мне снились кошмары. Если в пятницу мой отец говорил, что пойдет за хлебом, то возвращался только вечером воскресенья, накутившись со своими приятелями. Он работал водителем на бетонном заводе в Париже и всю зарплату спускал на выпивку.