Как делают антисемитом

Вспомним также впечатление от «либерально-еврейской прессы» предреволюционных лет, сложившееся у яростного защитника евреев Василия Розанова: «Они будут нашептывать нашим детям, еще гимназистам и гимназисткам, что мать их — воровка и потаскушка, что теперь, когда они по малолетству не в силах ей всадить нож, то по крайней мере должны понатыкать булавок в ее постель, в ее стулья и диваны; набить гвоздиков везде на полу… и пусть мамаша ходит и кровянится, ляжет и кровянится, сядет и кровянится. Эти гвоздочки они будут рассыпать по газеткам. Евреи сейчас им дадут „литературный заработок“, будут платить полным рублем за всякую клевету на родину и за всякую злобу против родины… „Революция“ есть „погром России“, а эмигранты — „погромщики“ всего русского, русского воспитания, русской семьи, русских деревень, русских сел и городов…»[76]. «Как задавили эти негодяи Страхова, Данилевского, Рачинского… задавили все скромное и тихое на Руси, все вдумчивое на Руси. Было как в Египте — „пришествие гиксосов“. Черт их знает, откуда-то „гиксосы“ взялись, „народ пастырей“, пастухи. Историки не знают, откуда и кто такие. Они пришли и разрушили вполне уже сложившуюся египетскую цивилизацию, существовавшую в дельте Нила две тысячи лет; разрушили дотла, с религией, сословиями, благоустройством, законами, фараонами. Потом, через полтора века их прогнали. И начала из разорения она восстановляться; с трудом, медленно, но восстановилась. „60-е годы у нас“ — такое нашествие номадов. „Откуда-то взялись и все разрушили“. В сущности, разрушили веру, церковь, государство (в идеях), мораль, семью, сословия»[77]

. «Было крепостное право. Вынесли его. Было татарское иго. И его вынесли. „Пришел еврей“. И его будем выносить. Что делать? что делать? что делать?»[78]. «Так к полному удовольствию нашей современной печати совершится последний фазис христианства и заключатся судьбы всемирной истории. Настанет „хилиазм“, „1000 лет“ блаженства, когда будут писаться только либеральные статьи, произноситься только либеральные речи, и гидра „национализма“ будет раздавлена… Скучновато. Ах, канальственно скучновато везде…»[79]

.

Вспомним впечатление Куприна от прессы предреволюционных лет: «Все мы, люди России, давно уже бежим под хлыстом еврейского галдежа, еврейской истеричности, еврейской страсти господствовать, еврейской многовековой спайки, которая делает этот избранный народ столь же страшным и сильным, как стая оводов, способных убить в болоте лошадь. Ужасно то, что все мы сознаем это, но во сто раз ужасней то, что мы об этом только шепчемся в самой интимной компании на ушко, а вслух сказать никогда не решимся. Можно иносказательно обругать царя и даже Бога, а попробуй-ка еврея?!.. Каждый еврей родится на свет Божий с предначертанной миссией быть русским писателем…»[80].

Вспомним и дневниковую запись Александра Блока: «Тоска, хоть вешайся. Опять либеральный сыск. — Жиды, жиды, жиды» (7 марта 1915). «История идет, что-то творится; а жидки — жидками: упористо и умело, неустанно нюхая воздух, они приспосабливаются, чтобы НЕ творить (т. е. так — сами лишены творчества; творчество, вот грех для евреев). И я ХОРОШО ПОНИМАЮ ЛЮДЕЙ, по образцу которых сам никогда не сумею и не захочу поступить, и которые поступают так: слыша за спиной эти неотступные дробные шажки (и запах чесноку) — обернуться, размахнуться и дать в зубы, чтобы на минуту отстал со своими поползновениями, полувредным (= губительным) хватанием за фалды» (27 июля 1917)"[81]

.

Александр Галич, справедливо вступаясь за Пастернака, имел право пригрозить: "Мы поименно вспомним тех, кто поднял руку!". Ну, а за Россию, за Бунина, за Гумилева, за Есенина — можно вступиться?

Однако, едва только начинаешь «поименно» вспоминать тех, кто крушил русскую империю, русскую церковь и русскую культуру, как скоро становится скучно: уж очень однообразная картина…[82]

Вот вполне символический эпизод: «Штеренберг, заведующий отделом искусств Наркомпроса, когда составлялись списки художников на получение карточек на краски и кисти, вычеркнул из этого списка Нестерова»[83], в чьем творчестве слишком много было «Святой Руси».

Бунин после революции 1917 года: «Рассказывают, что Фельдман говорил речь каким-то крестьянским „депутатам“: „Товарищи, скоро во все свете будет власть советов!“. И вдруг голос из толпы депутатов: „Сего не буде!“. Фельдман яростно: „Это почему?“. — „Жидив не хвате!“»[84].