Как французы придумали любовь

С 1895 по 1897 год Оскар Уайльд отбывал тюремный срок, а тем временем Андре Жид опубликовал свой первый роман. Жид был одним из немногих писателей, кто посетил Уайльда в его уединении: после отъезда из Англии он обосновался в маленьком городке Берневаль-сюр-Мер неподалеку от Дьеппа. Жид был поражен, увидев Уайльда affaibli, défait – ослабленным, разбитым, тенью того человека, которым он был когда-то [88] . Их жизнь кадинально переменилась: Уайльд обратился к Богу, а Жид женился на своей кузине Мадлен Рондо, которая была чуть старше него. Возможно, это был фиктивный брак. В их странном союзе было много напряженной недоговоренности, но для Жида он стал продолжением его нормандского детства и восполнением недостатка эмоциональной привязанности.

Женитьба Жида на Мадлен и его нетрадиционные наклонности составили основу сюжета «Имморалиста». В романе Мишель женится на Марселине без любви, только чтобы утешить умирающего отца [89] . Причиной брака самого Жида стала смерть его матери. Мишель вырос в Нормандии, где его мать-протестантка дала ему строгое религиозное воспитание, отец обучил древним языкам и привил любовь к археологии. В двадцать пять лет он стал уважаемым ученым. Медовый месяц, который молодожены проводят в Италии и Северной Африке, выводит Мишеля за пределы интеллектуальной жизни, открывая ему пьянящую бездну ощущений.

Этой перемене в характере Мишеля способствует резкое ухудшение здоровья: у ослабленного путешествием и поразительно холодными ветрами Северной Африки героя начинается кашель с кровью, и ему приходится на зиму остаться в Тунисе под опекой любящей жены. Мишель признаётся: «Важно было то, что смерть, как говорят, коснулась меня своим крылом. Важно, что для меня удивительным стало то, что я живу» [90] .

Выздоровление Мишеля совпало с появлением в его окружении арабских мальчиков, чья простота, физическая красота и игривость помогли ему вернуться к жизни. Автор намекает читателю, что Мишель чувствует к ним своеобразное притяжение: его волнуют их босые ноги, очаровательные лодыжки и хрупкие плечи. Ему хочется проводить с ними все свое время. Эти мальчики вдохновляют его, ему самому хочется стать лучше. Впервые в жизни он проявляет интерес к своему телу. Он должен больше есть, должен дышать свежим воздухом. Он заставляет себя забыть об усталости и ходить на прогулку, пребывая «в каком-то экстазе, в молчаливом ликовании, в восторге всех чувств и всего тела».

Подросток Моктир, один из любимцев его жены, оказывается виновен в том, что в Мишеле пробуждается скрытая сторона его личности. Мишель наблюдает за тем, как мальчик крадет маленькие портняжные ножницы, оставленные Марселиной на столе, но ничего не говорит. Вместо возмущения он чувствует любопытство. Моктир становится любимцем Мишеля. Герой постепенно утрачивает привитые в детстве представления о морали, в самом деле становясь имморалистом.

Мишель хочет вернуть здоровье, и он понимает, что это зависит от его воли. Теперь его мораль сводится к простой формуле: «…надо признавать хорошим и называть благом все то, что для меня целебно, забывать и отталкивать все, что не способствует излечению». Отныне он следует этой философии, «забывая и отталкивая» все то, что не вписывается в его «новую мораль».

Жид мог бы более полно раскрыть причины, побудившие героя столь радикально изменить свое мировоззрение, но он этого не сделал. События во второй части романа разворачиваются удивительнейшим образом. Его арабская подружка считает, что по-настоящему его интересует ее младший брат. Мишель говорит: «Быть может, она отчасти права…», не отрицая, но и не соглашаясь с этим утверждением. В 1902 году, когда «Имморалист» был опубликован впервые, это было довольно смелое высказывание. Впоследствии литература становится все более откровенной.

Увлечения Мишеля могли показаться французским читателям не слишком оскорбительными, поскольку мальчики были арабами. Когда и Тунис, и Алжир были французскими колониями, такие отношения не вызывали возмущения. Очевидно, что за этим просматривается явно расистское отношение французов к жителям захваченных ими стран. И в наши дни французов не слишком волнуют такие отношения, когда они происходят за пределами их страны. К примеру, не было протестов общественности против назначения президентом Саркози на пост министра культуры Фредерика Миттерана, племянника бывшего президента Франсуа Миттерана, хотя он в своих мемуарах подробно описал, как расплачивался за подобные услуги с мальчиками в Таиланде. В Америке, разумеется, ни один политик не опубликовал бы таких воспоминаний, независимо от занимаемой должности и того образа жизни, который ему доводилось вести на оккупированных территориях. Подобные отношения между взрослым мужчиной и несовершеннолетним мальчиком в большинстве стран не только вызывают порицание, но и считаются преступлением.