Как Горбачев ''прорвался во власть''

«Шеварднадзе и Горбачев сблизились еще в ту пору, когда Горбачев был первым секретарем Ставрополья, граничащего с Грузией. Именно тогда они пришли к единому мнению, что Советскому Союзу нужны внутренние перемены и что он слишком далеко простер свои амбиции за рубежом. У Шеварднадзе не было опыта в международных делах. Иностранцы были удивлены, а советское Министерство иностранных дел огорчено, когда Горбачев пригласил его в Москву на пост министра. Однако он быстро освоился и вошел в курс дела, занимаясь наиболее сложными проблемами — разоружения и Центральной Европы. Он добивался одного компромисса за другим (дипломатический термин «компромисс» я бы заменил на «сдачу позиций». — В.Л.), несмотря на противодействие Министерства иностранных дел, близкого к мятежу оборонного ведомства и становившегося все более враждебным законодательного органа. Консервативная оппозиция и многие простые граждане стали смотреть на него, как на предателя (он и был предателем, вместе с Горбачевым. — В.Л.).

…Еще одним человеком, близким к Горбачеву, был Вадим Бакатин. Подобно большинству членов команды Горбачева, Бакатин был всю свою профессиональную жизнь коммунистом, «типичным аппаратчиком», но все-таки не совсем обычным. Живой и обаятельный, он был художником-любителем, работы которого висят на стенах в нашем доме (трогательная дружба между министром внутренних дел СССР, позже председателем КГБ — и послом Великобритании! Надо прибавить, что Бакатин был, к тому же, хорошим другом американского посла, которому передал, в знак «доброй воли», чертежи подслушивающих устройств в посольстве США в Москве. — В.Л.).

Горбачев разглядел его в 1989 году и назначил министром внутренних дел. Он повысил зарплату и улучшил экипировку милиции, а также заслужил преданность ее сотрудников, уважение многих либералов и ненависть сторонников жесткого курса. Осенью 1990 года, когда Горбачев качнулся вправо, последние добились смещения Бакатина, а когда в оставшиеся месяцы существования Советского Союза ему было поручено реформировать КГБ, их ненависть к нему удвоилась…

Почти так же сильно им не нравился другой главный помощник Горбачева. Александр Яковлев, человек уже в летах, был ранен на войне, и этот факт служил убедительным доводом в его защиту, когда военные и реакционеры обвинили его впоследствии в измене родине (странная логика: если он был ранен на войне, то не может предать? На самом деле, таких примеров сколько угодно. — В.Л.).

В 1972 году его карьере был нанесен удар, когда он публично осудил русский национализм. Он был «сослан» послом в Канаду. Горбачев встретился с ним во время своего визита в эту страну, и он ему понравился (Вот так-таки, случайная встреча и долгая любовь? Боже мой, за каких простаков нас принимают, — или считают, что некому будет опровергнуть? — В.Л.). В 1983 году Яковлев вернулся в Москву и стал директором престижного Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) (опять с подачи Андропова! — В.Л.).

В 1987 году Горбачев сделал его членом Политбюро. Несмотря на репутацию неортодоксального человека, он еще в 1988 году публично утверждал, что цель перестройки — вернуть страну к ленинским идеалам социализма (то-то, что «несмотря»! — В.Л.)

Он вышел из партии лишь накануне путча, немногим меньше чем за неделю до выхода из нее самого Горбачева (то есть когда убедился, что дело сделано. — В.Л.). Иностранные журналисты называли его «отцом перестройки» (им виднее. — В.Л.).

И он действительно много сделал в интеллектуальном отношении для осуществления реформы. Од нако его коллеги, как реформаторы, так и реакционеры, были раздражены в равной мере. В скором времени он вступил в конфликт с Лигачевым и другими консерваторами. Глава КГБ Крючков очень язвительно отзывается о нем в своих мемуарах».

А далее просто прелестный портрет «отца перестройки»: «На своих фотографиях Яковлев походил на страдающую поносом лягушку. Однако в жизни он производил более приятное впечатление, чем можно было ожидать, судя по его репутации или внешности».

За подобную похвалу от иностранных друзей «перестройки» Яковлеву стоило потрудиться, — пусть же он таким, похожим «на лягушку, страдающую поносом», и войдет в историю. Заслужил.

Редактор «Известий» Иван Лаптев и редактор «Московских новостей» Егор Яковлев горячо поддерживали перестройку и Горбачева. Они служили проводниками его идей и часто снабжали меня важными сведениями о том, что происходит в партии». На обычном языке это называется разглашением государственной тайны…

О Лаптеве и его роли в «перестройке» я уже писал, но Бретвейт сообщает о том, как Лаптев, весьма осведомленный человек, передавал сведения англичанам: «Он ни разу не сказал мне ничего такого, чего не должен был бы говорить. Но, как бы читая между строк то, что он сказал, я обычно мог составить себе довольно ясное представление о происходящем, и оно обычно подтверждалось реальными событиями». Мастер своего дела, ничего не скажешь!