Как я был «южнокорейским шпионом»

У меня и у членов моей семьи также нет личных врагов, могущих желать или предпринимать какие-то действия с целью моего или их устранения.

Никто из нас никогда в жизни не держал в руках наркотические средства и не хранил их, равно как и оружие и боеприпасы, и их «обнаружение» у нас не может не быть преднамеренной провокацией.

Мы всегда были и остаемся правопослушными гражданами.

Это было, конечно, слабой, но хоть какой-то гарантией от возможного произвола и предупреждением от правозащитников особо ретивым служителям власти, что я и моя семья находимся под их покровительством.

Регистрация

Нужно было в первую очередь «легализовать» свое пребывание в Москве. Для этого, как мне казалось, достаточно было только восстановить штамп о регистрации в новом паспорте. Но, обратившись с этой просьбой в жилконтору, я с удивлением узнал, что уже год как меня выписали из моей собственной квартиры. Об этом не знали и мои родные.

По существу мне нужно было регистрироваться вновь, как если бы я и не жил никогда в квартире, принадлежащей мне на правах собственности. И тут я узнал, что такое «уведомительный» порядок регистрации в Москве.

Мне необходимо было собрать кучу документов. От жены потребовалось написать заявление с просьбой меня зарегистрировать, на котором дочка приписала, что не возражает против моего проживания в квартире. Но главное, я должен был встать под административный надзор в районном отделении милиции. Как мне разъяснили в отделе надзора, он предусматривает, в частности, что в течение трех лет я обязан раз в три месяца являться в РОВД для бесед по профилактике уголовных правонарушений, информировать обо всех выездах из Москвы, сообщать о месте работы. От меня потребовали копию приговора, фотографии и справку об освобождении, сняли сведения о внешних данных, объяснив, что все это делается на основании приказа № 065 МВД СССР от 1987 года, но сам приказ почитать не дали, так как он имеет гриф «Для служебного пользования». Получается, что российская милиция действует по закрытым приказам Советского Союза! В российских правоохранительных органах сохранился не только советский менталитет, но и советские приказы!

Кроме того, мне велели встать на учет в отделе уголовного розыска ОВД «Строгино». Сотрудник этого отдела И. С. Нестеров потребовал от меня фотографии, копии приговора и справки об освобождении, а на мой вопрос, на каком основании меня ставят на учет, ответил, что если я буду «возникать», то у меня еще снимут отпечатки пальцев. Мои жалобы, предупредил он, лишь осложнят мне жизнь.

Только после того, как я прошел эти два кабинета, получив визу их сотрудников, начальник паспортного стола поставил на моем заявлении свою заключительную визу, и я, приложив еще по одной копии приговора и справки об освобождении, смог отнести документы в РЭУ на регистрацию.

Таким образом, декларируемый «уведомительный» порядок восстановления регистрации в собственной квартире потребовал у меня представления в милицию заявления моих родственников об их согласии на это, выписки из домовой книги, финансового лицевого счета, копии свидетельства о браке, трех копий справки об освобождении, трех копий приговора и трех фотографий, постановки под административный надзор и учет в отделе уголовного розыска.

Из этого ясно, наверное, откуда в нашей стране появляются бомжи, и почему человек, однажды совершивший правонарушение, зачастую не выходит из тюрьмы всю жизнь. Далеко не у всех в семье безоблачные отношения, чтобы родственники ходатайствовали о восстановлении регистрации бывшего зэка, далеко не у всех в порядке финансовый лицевой счет и есть откуда взять деньги на снятие многочисленных копий и фотографирование.

Такие действия милиции нельзя расценить иначе как произвол, как нарушение моих гражданских прав и продолжение творимого в отношении меня беззакония

[91]. Еще в 1995 году Конституционный суд отменил положение статьи Жилищного кодекса, которая позволяла выписывать из квартиры осужденных к лишению свободы. А действия милиции по секретным инструкциям советского времени вообще выходили за все рамки допустимого.