Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику (СИ)

Утром я почувствовал вину. Я не должен был допустить произошедшего вчера. Если бы я оттащил Гиансара, Аин бы не пострадал. И даже если бы это все-таки произошло, я должен был сам помочь Аину и поехать вместе с бригадой скорой помощи.

Потом я вспомнил, что Процион на меня работает для того, чтобы меня защищать. Это означало и защиту того, что мне нравится. Значит, правильно, что это сделал он. Ему следовало начать раньше. Еще я подумал, что Кассиопея лучше справилась бы с оказанием первой помощи, так как она знает больше меня в любых областях, кроме бизнеса и химии (не потому, что я особенно преуспел в этом, а потому, что у меня было высшее образование по специальности «химия»). К тому же, у нее были более нежные руки, чем у меня, потому что она женщина. В машине скорой помощи я бы только отвлекал.

Потом я стал думать, стоило ли мне разговаривать с Гиансаром. С одной стороны, он был жертвой, потому что его женщину поцеловал чужой мужчина, с другой стороны, он настолько жестоко поступил, что его несчастье меркло. Поэтому можно было не проявлять сочувствие к нему. Я не планировал с ним также ссориться, потому что я не понимал его поступка и мог быть необъективным в своих словах.

Решив все эти вопросы, я собрался ехать в больницу к Аину. В коридоре на пути ко входной двери я встретил Ботейн. Она была лохматая, со смазанной косметикой, одетая в домашний халат. Это было необычно для нее.

Ботейн сказала:

— Ты вел себя вчера, как ребенок, которому известие о смерти родственника испортило день рожденья, и он заперся в своей комнате от обиды.

Я не понял ее сравнения и продолжил размышлять о ее странном внешнем виде. Ботейн могла так выглядеть в том случае, если вчера у нее не было времени или сил умыться, и сейчас она только встала с кровати и шла на улицу выкурить сигарету (дома нужно соблюдать противопожарную безопасность). Наверное, вчера она ссорилась с Гиансаром, поэтому у нее был неопрятный внешний вид. И, возможно, она не знала, что проспала работу, потому что не успела посмотреть на часы. Я сказал:

— Если ты соберешься за десять минут, то успеешь приехать на работу вовремя.

Она ничего не ответила, поэтому я пошел дальше.

Когда я приехал к Аину, он читал свое интервью в журнале недельной давности. Следовательно, скорее всего, даже перечитывал. Когда я вошел в палату, Аин не оторвал взгляд от журнала. Он выглядел лучше, чем вчера, потому что его лицо прикрывали бинты.

Я сказал:

— Здравствуй, Аин. Как ты себя чувствуешь?

Аин медленно поднял голову, а потом также медленно отложил журнал на столик у кровати.

Он спросил:

— Как я себя чувствую?

— Да. Как ты себя чувствуешь?

Аин улыбнулся так, как он обычно делал, чтобы изобразить высокомерие, но с его разбитым лицом у него не получилось.

— Он мне жизнь сломал! Мое лицо было моей единственной ценностью! Я пропал. Что я теперь буду делать, когда я стал таким уродом? Телевидение — это все, чем я жил! Если я не смогу играть, это будет равносильно моей смерти!

Аин преувеличивал. Если бы тогда он не пришел на собеседование ко мне, вряд ли он бы добился больших успехов. Такие выводы я сделал не из злорадства, а опираясь на отзывы режиссеров о нем. Может быть, с его внешностью он бы преуспел в модельном бизнесе, но не в сфере театра и кино. В его портфолио было лишь несколько второстепенных ролей в театрах, названия которых я слышал впервые (правда, я не театрал). Тем не менее, я понимал, что Аину сейчас очень плохо. Я сказал:

— Врачи сказали, что отеки сойдут. Также они зашили рану так, что шрам не будет заметен.

— Ложь!

— Тебя отвезли в лучшую больницу города, здесь работают высоко классифицированные пластические хирурги.

— Естественно, они будут это говорить, чтобы ты платил им деньги.

— Если бы они сказали, что останется шрам на половину лица, они бы все равно получили свои деньги.

Мы какое-то время помолчали. Аин отвернулся от меня. Убедившись, что он не собирается ничего говорить, я сказал:

— Ты не должен говорить, что это сделал Гиансар.

— В смысле?! Он избил меня, его вообще можно за это посадить!

— Я думаю, ты сможешь рассказать прессе более интересную историю. Я придумал несколько вариантов. Первый: тебя преследовал фанат-маньяк. Он писал тебе письма и звонил домой. В итоге, он подстерег тебя на безлюдной улице и напал на тебя. Второй: ты ехал на машине ночью через лес и увидел, что наркоман угрожает ножом водителю, остановившейся машины. Ты, желая его защитить, вступил в драку с преступником и спас жизнь водителю. Третий: некий претендент на доставшуюся тебе роль, чье имя ты не хочешь называть, нанял людей, которые избили тебя.

— Мне нравится второй вариант! Только пусть я спасал какую-нибудь девушку. Даже можно с ребенком! Одинокую мать.

Когда Аин говорил это, его голос стал оживленнее. Но потом он снова отвернулся от меня, вспомнив, что он жертва.

— Хорошо, значит, второй вариант. И еще, помнишь ты хотел играть роль музыканта, который борется с древними богами? Сегодня вечером мои люди встретятся с режиссером для того, чтобы внести предложение насчет тебя.