Как я отыскал Ливингстона

Мы быстро сели в свой бот, прежде чем вавирцы успели собраться, и поплыли к югу против сильного ветра, дувшего на нас с юго-запада. После сильной двухчасовой качки, произведенной быстро возраставшей бурею, мы направили свой бот в тихую бухту, почти совершенно закрытую высокими деревьями и высадились на берег для ночлега. Зная, какие опасности окружали нас, зная, что дикий и неумолимый человек был злейшим из наших врагов, мы употребили все наши силы на постройку хорошей ограды из терновых кустов и затем, по исполнении свой работы, сели ужинать, и поужинавши, легли спать; но предварительно мы поставили часовых у наших лодок, чтобы дерзкие воры Увары не могли увести их, что поставило бы нас в крайне беспомощное положение и грозило бы почти неизбежным пленом.

С рассветом, покинувши стоянку у Кукумбы, после скромного завтрака из кофе, сыра и лепешек дурры, мы снова поплыли к югу. Огни наши привлекли внимание дальнозорких кукумбских рыболовов, но принятые нами предосторожности и бдительность часовых, расстановленных прежде, чем идти спать, вполне защитили нас от вивирских воров.

Западный берег озера, по мере того как мы подвигались вперед, мало-помалу поднимался и становился величественнее поросших лесом возвышенностей Урунди и холмов Уджиджи. Задний хребет — авангард гор, поднимавшихся далее — открывался позади зубчатых вершин прибрежной горной цепи, поднимавшейся от 2,500 до 3,000 ф. над поверхностью озера. Между складами этой горной цепи поднимались отдельные, довольно высокие, крутые и обрывистые холмы, представлявшие весьма живописный вид. Большая часть этих холмов имеет закругленную и гладкую или же усеченную вершину. Цепь, обнимающая эти холмы, образует местами похожие на мыс выступы, имеющие весьма покатые бока и названные мною на карте мысами. Огибая эти мысы, мы вынимали свои компасы для определения направлений на все выдающиеся предметы, заслуживающие внимания. Часто эти мысы образуются аллювиальными равнинами, на которых можно наверное встретить реку. Эти прелестные наносные равнины, окаймленные с юга, с запада и с севера огромной дугой горы, представляют в высшей степени роскошные и очаровательные виды. Растительность, кажется, появившуюся как бы внезапно. Группы пальм Elaeis Guinensis, окружающие какую-нибудь темно-коричневую деревню; ряд величественных роскошных мвул; многочисленные стволы, покрытые живою зеленью сорго; зонтикообразные верхушки мимозы; полосы белого песку с лодками туземцев, вытащенными далеко от прибоя волн; рыболовы, лениво отдыхающие под тенью деревьев — вот картины, открывавшиеся нашим взорам, когда мы плыли вдоль берегов Танганики. Когда же глаза наши утомлялись дикой поэзией тропических картин, то нам стоило только обратить свои взоры на высокие горные вершины, в мрачном величии поднимавшиеся против нас, на сияние перистых облаков, золотивших их вершины и гонимых к северу легким ветерком, наблюдать постепенное изменение облаков от тонких струй перистых до более густых и черных масс, предвещавших бурю и дождь и вскоре собиравшихся в огромные кучи— альпы над альпами — и мы знаем, что уже страшная гроза приближается и что необходимо искать убежища.

Пройдя Мукамбу, мы увидели несколько рощ высоких мвул. До самой Бембы вабембцы занимают вершины гор, тогда как вавирцы возделывают наносные равнины, тянущиеся у подошвы и вдоль нижних скатов гор. В Бембе мы остановились, чтобы взять несколько вещей из трубочной глины в угоду суевериям вадхжиджи, полагающих, что мы благополучно совершим свой путь, если будем исполнять старые обычаи.

Пройдя Нгови, мы разбили лагерь у глубокой излучины, загибающей к мысу Кабоги на расстоянии 10 миль. На двух третях пути мы встретили группу из трех островков, чрезвычайно крутых и скалистых; самый больший из них имеет в основании своем 300 ф. в длину и около 200 в ширину. Здесь мы стали готовиться к ночлегу. Жители острова состояли из старого хохлатого петуха, которого мы оставили как умилостивительную жертву духу острова, из болезненного желтоватого дрозда, из аиста, с похожею на молоток головою, и двух ястребов рыболовов, которые, увидевши, что мы завладели тем, что составляло их священную собственность, улетели в самую западную конечность острова, откуда продолжали важно смотреть на нас, качаясь на ветвях.

Так как мы с трудом могли произносить название острова, Кавуньвег, то доктор, видя, что острова эти составят наше единственное открытие, назвал их островами «Нью-Йоркского Вестника» и в знак освящения нового названия, мы ударили с ним по рукам. По самому тщательному определению было найдено, что они лежат под 3° 41' ю. ш.