Как я отыскал Ливингстона

Кити изобилует скотом и хлебом, и мы могли покупать съестные припасы по дешевой цене. Вакомбцы, переселившиеся из Укимбу, лежащего близ Урори, мирное племя, предпочитающее земледелие войне, пастушество — победам. При первом слухе о войне они собирают свои семейства и богатства и удаляются в отдаленную пустыню, где начинают расчищать землю и охотиться за слонами для добывания слоновой кости. Однако они показались нам здоровым и хорошо вооруженным племенем, способным по многочисленности и вооружению поспорить со всяким другим племенем. Но здесь, как и повсюду, рознь делает их слабыми. Они образуют лишь небольшие колонии, управляемые каждая своим старшиною; но если бы они соединились, то могли бы оказать весьма сильное сопротивление всякому неприятелю.

Наша следующая стоянка была в Мсалоло, отстоящая на 15 миль от Кити. Гамед после бесплодных поисков за своими беглецами и своим дорогим имуществомь, унесенным ими, пошел вслед за нами и снова попытался перегнать нас, когда увидел, что мы остановились лагерем у Мсалоло; но его носильщики не могли выдержать, истомленные продолжительностью переходов.

15-го мы достигли Нгарамо после трех с половиною часов ходьбы. Это—цветущая маленькая деревушка, в которой провизия почти вдвое дешевле чем в Униамбоджи. Южнее, в расстоянии двух часов пути, лежит Дживег Ла Мкоа, расположенная на старой дороге, к которой мы быстро приближались от самого Багамойо.

Тав, как Унианиембэ было близко, а солдаты и носильщики чрезвычайно терпеливо переносили длинные переходы последних дней, то я купил собственно для них за три доти быка. Сверх того я подарил каждому из них нитку красных бус, чтобы удовлетворить их любовь к украшениям. Меду и молока было в изобилии, а три меры бататов продавались за шукку, т. е. приблизительно 12/3 шиллинга на наши деньги.

13-го июня, пройдя 8я/4 миль, мы дошли до последней деревни Магунга Мкали, расположенной в области Дживет-Ла-Синга. Арабы называют ее Кусури, а населяющие ее туземцы —Консули.

По дороге от Нгарамо до Кусури мы прошли деревню Кирурумо, окруженную многими другими деревушками. При приближении нашем жители вышли к нам навстречу, чтобы приветствовать мусунгу, о прибытии которого так много говорили его караваны, и солдаты которого помогли им одержать победу над их мятежными братьями, живущими в Дживег Мкоа.

Несколько далее мы прошли через большую хамби, занятую султаном бен Магометом, оманским арабом знатного происхождения, вышедшим навстречу мне и пригласившим меня в свою хамби. Так как в палатке был его гарем, то я, разумеется, не мог войдти туда, но для посетителей была деревянная пристройка спереди. После обычных распросов о здоровье и о новостях из Занзнбара и Омана, он спросил меня, много ли со мною полотна. Этот вопрос часто задается хозяевами обратных караванов, по той причине, что арабы, желая променять на свои материи как можно более слоновой кости в Танганике и других портах, часто забывают о необходимости оставить некоторую долю при себе для обратного пути. Так как у меня оставался всего один тюк за вычетом количества, необходимого для продовольствия каравана на пути от берега, то я мог, не краснея, ответить отрицательно. Несколько минут спустя доложили о шейхе Гамеде, который тотчас же вошел, низко поклонившись важному человеку и покушаясь поцеловать его руку. Затем он с необыкновенным участием осведомился о том, совершенно ли здоров султан бен-Магомет. В течение пяти минут оба араба заботливо распрашивали друг друга о здоровье и взаимных намерениях. За этим наступила короткая пауза, за которой последовал уже задаваемый мне вопрос относительно полотна. «Очень мало» отвечал шейх, хотя и мне, и султану бен Магомету было очень хорошо известно, что у него осталось еще пятьдесят тюков.

Араб прислал мне с своим слугою целый мешок красивого белого унианиембского риса; но я отклонил этот подарок, так как сам принужден был дать ему отрицательный ответ. Сверх того он вызвался передать в Занзибар письмо или небольшой пакет, и узнав, что я оставил в Мпвапве больного белого человека, обещал провезтп его в Занзибар.

Вскоре после моего прибытия в Кусури, меня посетила партия охотников за слонами, живущая в Дживег Ла Синга и имеющая во главе старика, бывшего некогда старшиною в Багамойо. Хотя они не принесли мне никакого подарка, тем не менее, они выпрашивали у меня бумаги, пряностей, мыла — три вещи, которые я мог давать им с большою бережливостью, потому что путешествие по Макатским болотам сильно уменьшило их запас.

Я простоял в Кусури день, чтобы дать отдохнуть каравану после длинных переходов, прежде чем пуститься в двухдневный путь через необитаемую пустыню, отделяющую область Дживег ла Синга Унианци от области Тура в Унианиембэ.

Гамед пошел вперед, обещая уведомить Санда бен Салима о моем прнбытии, чтобы он мог приготовить для меня тембу.