Как я стал переводчиком Сталина

Поздоровавшись с гостями и предложив разместиться за стоявшим вдоль стены длинным столом, покрытым зеленым сукном, Молотов заявил:

— Я пригласил вас, господин посол, чтобы сообщить следующее. Советское правительство внимательно рассмотрело предложение, сделанное 13 ноября министром иностранных дел Германии Риббентропом, и готово на определенных условиях положительно отнестись к заключению «пакта четырех» о политическом и экономическом сотрудничестве…

Далее нарком перечислил упомянутые условия. Они сводились к следующему: немедленный вывод германских войск из Финляндии, обеспечение безопасности черноморских границ СССР путем заключения советско-болгарского договора о взаимопомощи, создание баз для военных и военно-морских сил СССР в районе Босфора и Дарданелл на основе долгосрочной аренды, признание советских преимущественных интересов в регионе южнее Батуми и Баку в направлении Персидского залива, отказ Японии от концессионных прав на уголь и нефть Северного Сахалина.

— В соответствии с этими пожеланиями, — продолжал Молотов, — следует внести поправки в предложения господина Риббентропа относительно протоколов. Мы полагаем, что в случае возражений Турции против советских баз в проливах трем державам — Германии, Италии и Советскому Союзу — следует разработать и осуществить необходимые дипломатические и военные мероприятия. Поэтому советское правительство считает, что четырехсторонний договор должен сопровождаться не двумя, как предусматривает рейхсминистр, а пятью секретными протоколами…

Кратко изложив содержание этих протоколов, нарком попросил посла срочно передать в Берлин советские соображения относительно «пакта четырех».

— Мы надеемся на скорый ответ германского правительства, — заключил Молотов.

Провожая Шуленбурга к выходу, я был весь во власти обуревавших меня чувств. Наши базы на Босфоре и в Дарданеллах! Это какая-то фантастика. Вспоминались слова из «Песни о вещем Олеге»: «Твой щит на вратах Цареграда» Константинополя-Стамбула.

Вспомнилось и то, что в годы первой мировой войны Англия и Франция обещали после поражения Турции, сражавшейся на стороне Германии, передать России Константинополь и проливы.

Тогда этого не произошло. Теперь могло осуществиться.

Неужели эту извечную мечту русских самодержцев осуществит Сталин? Действительно, будет за что величать его мудрым и великим. Меня охватил какой-то великодержавный угар. Я совершенно не задумывался над тем, сколько горя, слез и крови принесла бы реализация этих планов…

Когда в 1988 году развернулась дискуссия вокруг секретного протокола от 23 августа 1939 г., я подумал, как бы согласие Сталина присоединиться к «пакту трех» и все, что с этим связано, не вызвало ненужной конфронтации и попыток скрыть или затуманить подлинные факты. Написал записку министру иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе, предлагая заранее изложить все, как было. Через некоторое время мне позвонил помощник заместителя министра Л… Ф. Ильичева, которому переправили мое письмо. Суждение Ильичева сводилось к тому, что подобная публикация была бы несвоевременной. Ничего иного я от Леонида Федоровича, которого хорошо знал, и не ожидал. Его ответ был типичным образцом мышления периода «застоя». Я подготовил статью с изложением всей истории «пакта четырех» для журнала «Международная жизнь». Она была принята и опубликована в августовском номере за 1989 год.

Сейчас некоторые наши историки высказывают мнение, что, согласившись на подписание «пакта четырех», Сталин хотел лишь прощупать Гитлера и никогда серьезно не намеревался вступать с ним в подобную «аморальную» сделку. Но если это так, то почему же его, такого подозрительного и хитрого, не насторожило молчание Гитлера, несмотря на переданное Молотовым Шуленбургу пожелание получить из Берлина скорый ответ? Не реагировали в Берлине и на повторные запросы советской стороны. Почему Сталин не сделал нужных выводов? Все дело, на мой взгляд, в том, что Сталин уверовал в свою умозрительную схему, согласно которой Гитлер, как и он сам, считал выгодным на данном этапе расширять сотрудничество с СССР.

В последующие месяцы ничего существенного в советско-германских отношениях не происходило, если не считать сделки по поводу кусочка литовской территории, отошедшей к Германии по секретному протоколу от 28 сентября 1939 г. Между обоими правительствами было достигнуто соглашение относительно того, что Германия отказывается от своих притязаний на эту часть территории Литвы, а правительство СССР соглашается компенсировать правительству Германии, уплатив ему за эту территорию «сумму в 7 500 000 золотых долларов, равную 31 миллиону 500 тысячам германских марок». Секретный протокол об этом был подписан без особых торжеств в Москве 10 января 1941 г. Молотовым и Шуленбургом.

«Жестокий роман»