Как избавиться от наследства

На вопли примчался чернокнижник. Лично. В одних подштанниках, босой, в мыльной пене на щеках и с пульсаром на изготовку. Видимо, крик Гринро застал темного в ванной комнате.

— Что. Здесь. Происходит? — чеканя каждое слово, спросил чернокнижник.

С моего лица капал растаявший снег. В постели, как лебедь среди айсбергов, плавала подушка. Из дальнего конца коридора раздался дрожащий голос лича:

— Мессир, она меня прокляла. Четыре раза! Я в жизни много заклинаний слышал, но чтобы такие страшные… Я даже бледнеть начал. Сейчас и вовсе… развеюсь.

— Трус! Я твою светочувствительность не трогала даже!

— Мессир, она опять! — излишне жалобно, явно работая на публику, провыл лич.

У-у-у, призрачная шельма. Пожирателя душ на него нет. Клацая зубами от холода, я даже сделала себе мысленную зарубку: если выживу, обязательно подружусь с каким-нибудь пожирателем. И приглашу его на чашечку чая (или что там они пьют) в замок. И лучше — в компании с белкой. Чтобы уж наверняка Гринро был в полном восторге от гостей.

— Кэр, хотя бы ты мне скажи, что случилось, — убирая пульсар, спросил темный, пристально рассматривая меня, стоящую посреди комнаты в прилипшей к телу сорочке.

— Что-что, выдержка у твоего привидения, — я мстительно выделила последнее слово: война, значит, война, — никакая.

И я имела в виду в этот раз отнюдь не профессиональный термин, а исключительно тривиальный.

— Гринро остро реагирует на незнакомые заклинания. Его как раз упокоили при помощи одного из таких… Древнего, произнесенного на мертвом языке.

— Я не колдовала, — тут же открестилась я.

— Знаю, в тебе нет и искры дара. Так что… — Темный перевел взгляд на затопленную кровать. — С личем вы в расчете: он переусердствовал в побудке, ты — в благодарностях за нее.

Деймон удалился. Правда, с подозрительно прямой спиной и излишне напряженный.

На удивление, Гринро больше не пакостничал. Даже наряд мне подобрал сносный и, что главное, не из коллекции саванов. Теплое платье насыщенного винного оттенка и манто к нему.

Завтракала я в одиночестве. Деймон появился в столовой чуть позже, одетый в черную рубашку и в черный же мундир. Вот только волосы у него были чуть влажные, мне даже показалось, на паре прядей были льдинки. Но нет, наверное, почудилось.

— Ты готова телепортироваться? — спросил он вместо приветствия.

— Нет.

— А придется, — обрадовал меня чернокнижник.

Потом, собственно, была наша с Деймоном телепортация. Все оказалось намного проще: ни тебе пентаграмм, ни сложных пассов и огненных кругов в воздухе. Мы вошли в комнату, посреди которой на столе лежал здоровенный булыжник, весом с четырех Деймонов, пожалуй. Оба положили руки на камень, чернокнижник скороговоркой произнес какую-то фразу, а потом у меня из-под ног словно выбили пол.

Я ухнула вниз и будто пролетела по какому-то тоннелю. Темному, холодному, узкому, наполненному воем и жуткими криками.

Под конец я, как скоростной экспресс, прибывший на заснеженную станцию, по ощущениям словно врезалась в снежный затор и затормозила. А потом ступни почувствовали под собой твердую поверхность. Свет резанул по глазам, заставив на миг зажмуриться, а когда я все же проморгалась, то выяснилось, что мы в просторной комнате, похожей на ту, из которой телепортировались. Вот только из большого окна была видна мощеная улица.

— Добро пожаловать в Тайру — столицу Темных земель. Город с вольными нравами и жесткими законами. — Чернокнижник протянул мне руку.

— Главное, чтобы не жестокими.

— А разве одно без другого возможно? — иронично спросил темный. — Жестокость и жесткость — это две крайности одной сущности.

«Занятная у чернокнижника жизненная философия», — подумала я. Впрочем, вслух сказала другое:

— А где мы?

— В столице, — терпеливо повторил темный тем тоном, словно вопрошал: нарочно ли я игнорирую здравый смысл или у меня к нему личная неприязнь. Ведь он же уже сказал один раз, что мы телепортировались в Тайру.

— Я поняла, что в городе, а где именно?

— Это мой дом. Не столь большой, как замок, но именно здесь я живу, когда приезжаю в столицу по делам.

— А…

— Нам стоит поторопиться, — перебил Деймон. — Владыка назначил нам аудиенцию на девятый удар колокола.

Знала бы я, чем закончится эта личная аудиенция, попыталась бы экстренно стать дурой. Причем клинической в сотом поколении. Ведь быть умной — вредно для здоровья. Постоянно приходится думать, переживать. А тупость — великий дар. Ни о чем не думаешь. Хорошо. Спокойно. Опять же встреча с его темнейшеством могла бы пройти иначе…

ГЛАВА 5