Как избежать гражданской войны

И, возвращаясь к нынешнему очевидному ущемлению прав парламентского меньшинства на инициирование контроля: если это и расширение полномочий, точнее, возможностей, то чьих? Ответ очевиден — подконтрольных, прежде всего, правительства, которое без согласия правящего большинства теперь проверить даже и теоретически некому. А с учетом того, что на должности руководителей Палаты уже десяток лет попадают лишь те, кто по сердцу главе государства, являющемуся, по существу, еще и фактическим главой исполнительной власти, то даже назначить проверку вопреки воле самой исполнительной власти теперь невозможно ни теоретически, ни практически.

Но, предположим, я в чем-то ошибся, что-то недоучел, а что-то недостаточно внимательно прочитал, допустим, в вопросах «стратегического аудита» недостаточно разбираюсь. Но вот, что, все-таки, не может не настораживать. Когда 18 лет назад мы готовили и принимали первый (уж простите, настоящий) закон о «Счетной палате Российской Федерации», это был действительно прорыв — в системе, полной бесконтрольности власти, созданной переворотом осени 1993-го года. И потому, во-первых, тогда в подконтрольных власти СМИ об этом не было ни слова. И, во-вторых, президент тогда немедленно наложил на закон вето. Сейчас же — благодать: ни вето президента, ни замалчивания, напротив — сплошные фанфары.

К чему бы это? Может быть, власть вдруг что-то осознала и искренне полюбила независимый контроль за собой?

2013 г.

Госкорпорация по расчленению России?

Говорят, у нашей власти нет стратегии. Да, ясной, национально ориентированной, в которой прилично было бы признаться, как будто, нет. Но все, что власть делает, в некоторую концепцию все же складывается и, более того, в некоторые чужие концепции вполне вписывается.

Так, в частности, известны концепции, получившие распространение в наиболее развитых странах мира, прежде являвшихся метрополиями для колоний, но лишившихся прямого доступа к их ресурсам и ныне ограниченных в природных ресурсах для своего развития, суть которых в том, что природные ресурсы не должны принадлежать суверенным государствам, а должны «служить всем». Более того, в естественное развитие этих идей неоднократно звучали и тезисы о «несправедливости» принадлежности одной лишь России Сибири и Дальнего Востока.

Что ж, казалось бы, для того некоторым и дан роток, чтобы разевать его на чужой кусок. То есть, мотивы очевидны, и нет ни малейших оснований прислушиваться к этим концепциям, как имеющим какое-либо право на внимание и, тем более, на содержательное рассмотрение.

Но чем отвечает на подобные концепции наша власть? Укреплением суверенитета, созданием таких условий научно-технологического и военного развития, при которых никому и в голову не могло бы прийти претендовать на что-либо наше?

Нет, на протяжении уже двух десятков лет, практически независимо от того, кто находится на высшем государственном посту (чужих, с этой точки зрения, туда не пускают), наши власти упорно пытаются с наибольшей выгодой для себя сдать наши природные ресурсы оптом глобальному потребителю (прежде всего, Западу) чужих ресурсов.

Цепочка прослеживается вполне последовательная:

• соглашения о разделе продукции;

• Европейская энергетическая хартия;

• ВТО;

• теперь — практическое отделение от остальной страны Дальнего Востока и Восточной Сибири, с созданием на этой территории (по размерам в полтора раза больше той части России, что остается под юрисдикцией российских законов) особого правового режима, отличного от режима всей страны. При этом на отделяемой (пока — лишь от единого правового режима) территории сосредоточены основные природные богатства страны и лишь порядка десяти процентов населения.

Так что же это, если не подготовка к дальнейшему отделению?

Если же все — именно ради развития, то совсем простой и наивный вопрос: зачем не просто отдельный налоговый, таможенный и прочие режимы, включая режим доступа к недрам, но именно право отступать от российских законов? Полтора десятка лет назад подобное мы уже проходили — это предусматривалось лоббистами СРП (соглашения о разделе продукции), но тогда был самостоятельный Совет Федерации — было кому это остановить и не допустить. Сейчас же — если действительно для развития, а не для сдачи наших недр втихую оптом нашим конкурентам, — то зачем именно такой механизм?

Тем более, в условиях, когда свои, послушные абсолютно, уже с десяток лет господствуют в обеих палатах парламента и готовы беспрекословно выполнить любую волю «национального лидера». Или воля планируется такая, что публично ее вносить в парламент уже совсем неприлично?

И каков, без преувеличения, разгул демократии в стране: почти две трети территории страны выводятся из всей системы конституционного управления, включая все замечательные концепции разделения властей, сдержек и противовесов, и т. п. Все будет подчиняться лично самодержцу, и никакие иные органы федеральной, региональной и местной власти вмешиваться в его решения будут не вправе. И как вам такая перспективка?