Как Китай стал капиталистическим

В подъеме частного предпринимательства в Китае существенную роль сыграл географический фактор, что лишний раз демонстрирует периферийный характер экономической революции. Городок Вэньчжоу и прилегавшие к нему территории во времена Мао считались одним из беднейших районов провинции Чжэцзян[106]

. Эта гористая местность, практически лишенная пахотных земель, не была приспособлена под ведение сельского хозяйства. Центральные власти не вкладывали средства в индустриальное развитие Вэньчжоу, полагая, что эта прибрежная область в любой момент может быть атакована Тайванем. В конце 1970-х годов транспортная система Вэньчжоу оставалась крайнє неразвитой. Тем не менее в начале 1980-х Вэньчжоу быстро превратился в колыбель частного предпринимательства. Хотя китайское правительство в 1981 году официально признало частный бизнес, оно продолжало придерживаться социалистических установок и неохотно допускало частников в сферы, в которых те могли «дополнить» общественный сектор. Власти ограничивали присутствие частных предпринимателей в отраслях, где хорошо себя чувствовали госпредприятия. В Вэньчжоу госсектор был представлен слабо и защищать его не требовалось, а потому местные власти отнеслись к частным предпринимателям более благосклонно, чем можно было ожидать. Как только в Вэньчжоу появились частные компании, местные власти, видя в них замену государственным предприятиям, начали оказывать им всяческую поддержку, в то время как в других регионах, с мощным госсектором, к частному бизнесу относились с подозрением. Не стоит забывать, что до 1949-го в Вэньчжоу в течение длительного времени успешно развивались торговля и обрабатывающая промышленность (в основном ремесленное производство), и это наследие – наряду с отсутствием госпредприятий – позволило расцвести частному бизнесу. Напротив, в регионах, которые щедро спонсировались государством в эпоху Мао Цзэдуна (таких, как, например, северо-восток Китая, самая развитая в промышленном отношении область страны накануне реформ), частный сектор продемонстрировал весьма посредственные темпы роста.

6

Среди периферийных революций, положивших начало рыночным преобразованиям в Китае, одна сыграла особо важную роль, открыв Китай для мировой экономики. Речь идет о развитии Шэньчжэня и других особых экономических зон (ОЭЗ). Прежде чем прославиться на всю страну, Шэньчжэнь был маленьким бедным городом в уезде Ваоань на юго-востоке провинции Гуандун. Отделенный от Гонконга рекой, Шэньчжэнь оказался на передовой линии, когда Китай решил интегрироваться в мировую рыночную экономику[107]

.

Благодаря уникальному географическому положению Шэньчжэнь издавна привлекал нелегальных эмигрантов, задумавших бежать из Китая в Гонконг[108]

. В эпоху Мао Цзэдуна крупнейший исход из КНР случился сразу же после провала «большого скачка». Расследовал этот случай журналист Лянь Юньшань, приехавший в Шэньчжэнь по заданию редакции «Жэньминь Жи-бао» (см.: Chen Hong 2006: 24–27). Лянь работал по обе стороны границы. Он провел в Гонконге больше месяца, беседуя с пограничниками и жителями города, в первую очередь с недавними беглецами. Услышанное и увиденное в Гонконге помогло Ляню осознать, как широка пропасть между двумя экономиками. В результате расследования он пришел к выводу, что единственным решением проблемы в долгосрочной перспективе является создание в Шэньчжэне зоны свободной торговли– «китайский ответ Гонконгу». Лянь написал письмо своему непосредственному начальнику, который счел послание слишком смелым и не стал публиковать. Возможно, Дэн Сяопин был единственным представителем центрального аппарата, кто прочел его.

В конце 1970-х годов проблема нелегальной эмиграции крайне обострилась, главным образом из-за слухов о проведенной Гонконгом иммиграционной амнистии. Тысячи китайцев бросились переправляться через водные преграды, многие утонули, и их тела вынесло течением обратно на родной берег. Местные власти регулярно подбирали и хоронили утопленников. Из некоторых прибрежных деревушек в Гонконг убежало около половины всего дееспособного населения. Из-за нелегальной эмиграции в регионе было объявлено чрезвычайное положение.

Дэн Сяопин посетил провинцию Гуандун в ноябре, после возвращения во власть в июле 1977-го. Местные чиновники рассказали ему, что ситуация с нелегальной эмиграцией в Шэньчжэне ухудшается, и попросили прислать солдат, чтобы усилить охрану границы. Согласно отчетам, Дэн ответил: «Это говорит о слабых местах в нашей политике. Армия тут не поможет» (Ibid., 7; Xu Mingtian 2008: 5–6). Его собеседники не осмелились спросить, что это значит, и остались в недоумении. Они считали, что только изменники родины и враги социализма могут сменить свою родину на развращенный мир капитализма.