Как Китай стал капиталистическим

Развивая экономику, мы, должны стремиться к тому, чтобы через каждые несколько лет выходить на более высокий уровень. Разумеется, это не означает, что я выступаю за нереальную скорость развития. Мы должны проделать огромную работу с упором на эффективность, с тем чтобы добиться устойчивого, скоординированного прогресса. Гуандун, например, должен за несколько шагов догнать «четырех азиатских тигров» в течения 20 лет. В относительно развитых районах, таких как провинция Цзямсу, рост должен идти быстрее, чем в среднем по стране. Шанхай является еще одним примером. В нем есть все необходимые условия для более быстрого роста. У него много явных преимуществ – квалифицированная рабочая сила, технологии и управление; он может оказывать влияние па, окрестные районы. Оглядываясь назад, я понимаю, что одной из самых больших моих ошибок было не включить Шанхай в число особых экономических зон, которые мы тогда создавали. Если бы Шанхай был включен, ситуация с реформами и политикой открытости в дельте реки Янцзы, в долине Янцзы и во всей стране была бы совсем иной

[177]

.

Южное турне Дэн Сяопина совпало с достижением Китаем поворотного момента в ходе экономической реформы. Новое китайское руководство, образовавшееся после разгрома студенческого движения 1989 года, действовало осторожно и нерешительно; оно плыло по течению, будучи не в состоянии справиться с внутренней экономической и политической нестабильностью, утратив всякие ориентиры в результате распада социалистического лагеря.

Яростная критика, обрушившаяся со стороны Пекина на редакционные статьи в «Цзефан Жибао», вызвала у Дэн Сяопина глубокую тревогу. Именно тогда Дэн взял на себя ответственность за то, чтобы раздуть затухавший огонь рыночных реформ. В сущности, главная идея южного турне заключалась в поддержке дальнейших реформ ради спасения «второй революции». Тянь Цзиюнь, вице-премьер Госсовета КНР в 1983–1993 годах, написал в 2004-м, что «Дэн Сяопин в течение трех лет [1988–1991] беспристрастно наблюдал за происходящим. Но он не смог промолчать, когда увидел, что политика реформ и открытости, за которую он выступал, находится под угрозой срыва. Он преисполнился решимости посетить южные провинции и выступил там с речами, глубоко потрясшими Китай и весь мир» (Tian Jiyun 2004)[178].