Как любят россияне

«Смотри, у тебя чубчик растрепался… Ты сейчас на мальчишку похож. Давай приглажу. Какие у тебя волосы мягкие…»

По вечерам приходили посетители. С сумками, с авоськами. С детьми. С детьми было мало: боялись инфекции. Не знали, наверное, что мы неопасные.

«Ко мне вчера – целая делегация. Сын с бабушкой. Тесть и теща. Трое с работы… Мои студенты рвутся меня проведать, но я пока не разрешаю».

«Тебя прямо все любят! А что жену я редко вижу?»

«Когда ей? Дочь маленькая. Ехать через весь город. Да и что мне особенно нужно? Вот, это они на прошлой неделе».

На фотографии от души смеялись жена и дочь. Женская улыбка поразила меня…

«А мне вчера муж письмо прислал. Они всей родней на свадьбу ездили. Понимаешь, если бы с ним такое случилось, я бы не могла веселиться. Не нужны мы им».

«Я тоже много об этом думал. Нелегко нам, только сердиться не надо. Ведь мы с тобой мудрее их…»

* * *

...

О выписке нам обычно сообщали за неделю. В эти последние дни все чаще вспоминался дом. Хотелось верить, что все страшное позади… Только с легким сердцем отсюда еще никто не уходил.

«Завтра домой? А мне еще… Иногда мне кажется, что я начинаю сходить с ума. Ну ничего. Вот выживу, встретимся на проверке, сходим с тобой в ресторан. Пойдешь?»

«О чем разговор! Смотри, какой ты красивый и умный. Да мне еще женщины завидовать будут!»

«Я тебе очень благодарен. За все… Когда ты так говоришь, то я перестаю ощущать себя существом среднего рода…»

«Я буду молить Бога о тебе… Ты только не отчаивайся, не сдавайся… Мы должны, должны увидеть звезды сквозь этот проклятый больничный потолок».

* * *

...

Зимой наш корпус выглядел совсем по-другому. Он был похож на какой-то остров страдания, занесенный снегами. Будто время потеряло здесь свою врачующую силу над телами и душами людей…

«Здравствуй…»

Что-то такое было на моем лице, что, не сговариваясь, соседи по палате вышли… Постылая повязка. Седина во всю голову. Хотелось плакать в голос, отчаянно, как тогда его мальчик в коридоре.

«Вот хорошо, что ты приехала. Я тебе книгу свою хочу подарить. Когда твой сын вырастет, дашь ему почитать…»

«А я… Даже не знаю, что сказать… Сама понимаешь…»

«Глазки вы мои дорогие! Как же я жить без вас буду? Кто же меня уму-разуму поучит? Ведь я еще столько не сказала… Господи, да что же это такое!»

«Не плачь, моя хорошая… Давай обнимемся на дорожку. Ведь не чужие…»

* * *

Вот и вся история. И некого теперь хватать за край белой одежды с мольбой о спасении: ни врачей, ни зимушку-зиму, прикрывавшую его мягким снежком, ни Господа Бога, у которого свои небесные законы. – Свою исповедь я выстрадала в течение нескольких месяцев.

Получился рассказ. Здесь все правда. Вы еще не знаете, какая это правда! Только прошу не указывать ничего, кроме инициалов.

Е. Г., Москва

Глава 4. Материнство как награда