Как любят россияне

Пока было можно, я затягивала живот – и ненавидела все, что было внутри, а оно все сильнее и сильнее давало о себе знать. Билось, шевелилось, пугало размерами. Господи, я даже не знаю, кто отец ребенка!

Последние месяцы были особенно тяжелыми. Рожала трудно, акушерка, пожилая полная женщина, хлопотала возле меня всю ночь. Утром я разрешилась крупным, здоровым мальчиком. Она была так рада ему, обрабатывала, пеленала и все восхищалась, прижимала его личико к своей щеке, баюкала: «Сейчас спать поедем, маленький».

...

Я смотрела на нее и недоумевала, ее чувства никак не совпадали с моими, я себя настроила на равнодушие к этому малышу. И думала об одном. Только скорее выбраться отсюда.

Грудь распирает от молока. Оно тоненькими струйками сочится на рубашку. Приносят кормить, я отворачиваюсь, не хочу смотреть на этот жадный хватающий ротик.

Приходит медсестра, молча меня переворачивает, сует сосок ребенку. Боже, какое облегчение, как стало легко дышать, а он сосет с жадностью, чмокает. Я наконец разглядываю его лицо. Мне кажется, он похож на мою бабушку, но тут же отгоняю эту мысль – куда я с ним? Нет, нет, нет!

Везут нас, отказниц, к нотариусу в «скорой помощи». Таких, как я, еще набралось пять человек. Едем молча, в кабинет я захожу последняя. Женщина лет пятидесяти за столом, смотрит на меня долго, потом спрашивает: «А вы собак в детстве любили?» – «Каких собак, при чем тут собаки?» – проносится у меня в голове. Очень любила собак, я с ними не расставалась, сколько себя помню. «Да», – отвечаю я. «Тогда ознакомьтесь вот с этим». Читаю: «Я… отказываюсь от ребенка… и в дальнейшем претензий иметь не буду». – «Вы понимаете, что это значит?» – «Да, понимаю, но мне некуда идти, у меня нет жилья, денег», – я поднимаю на нее глаза. «Хорошо. Пиши заявление, что ты временно помещаешь ребенка в Дом малютки…»

Незаметно я дошла до церкви. Старушки, крестясь, выходили из ворот. Они мне подробно объяснили, где приют. Зашла во двор. В больших беседках стояли кроватки. Дети спали. Молодая медсестра дежурила около них. Она указала на сверток. Прошло полгода, но я сразу узнала его, глаза такие родные, которые мне постоянно снились.

Я долго бродила по парку. Продрогла.

...

Зашла в церковь. Вечерняя служба заканчивалась. Мой взгляд остановился на темной иконе Божьей Матери с Младенцем. Я остолбенела. На меня смотрели полные такой невыразимой тоски глаза женщины-матери. Смотрели в упор, выворачивая душу, сжимая сердце. И я, не верующая в Бога, не знавшая ни одной молитвы, никогда не ходившая в церковь, падшая, погрязшая в грехах проститутка, стала неистово просить здоровья моему младенцу, губы шептали какие-то слова, ноги мои подкосились. Я опустилась перед иконой на колени, слезы очищения лились ручьями – за всю ту боль, за весь этот кошмар, в котором я находилась. Меня всю заполнила такая простая истина: я – женщина, я – мать всему живому на этой Земле, и моя спасительная звезда – это любовь, своей материнской безграничной любовью я должна согревать всех и вся, только в этом мое спасение. Из церкви я вышла, поняв, что я – другая, обновленная.

…Через неделю забрала своего малыша. Было трудно, годы учебы с ребенком на руках, его болезни – все пережито. Потом встретила человека, который стал моим мужем и отцом сыну. Сейчас у нас двое сыновей, дружная семья, и я счастлива.

К. Л., Оренбургская область

(Не подписываюсь полностью, так как никто не знает моего прошлого.)

Помни о матери всегда!

...