Как много событий вмещает жизнь

Меньше года прошло после окончания Карибского кризиса, когда мир находился в двух шагах от ядерной катастрофы. Кроме того, 1963 год – это год убийства президента США Джона Кеннеди. Оно вызвало новые осложнения в советско-американских отношениях и острейшую конфронтацию между США и Кубой. В любом случае, хотя к тому времени конфликт, связанный с размещением советских ядерных ракет на Кубе, разрешился благоприятно и для СССР, и для США, инерция подозрения в отношениях между двумя странами оставалась огромной. И вдруг в этой ситуации к берегам Кубы плывет советский теплоход, непонятно с кем или с чем на борту. За два дня до прибытия в Гавану над нами уже летали американские самолеты, сначала на больших высотах, затем спускаясь все ниже, а в конце и вовсе на бреющем полете.

Много лет спустя могу сказать, что «Байкал» действительно вез в Гавану «особо важный груз». Но он никак не был связан с оружием или чем-то подобным. Моя каюта находилась рядом с капитанской. Как руководитель советской делегации, я знал, что за стеной точно в такой же каюте на Кубу вместе с пятилетним сыном возвращаются сестра Фиделя Кастро Алиса и ее муж. Мне сказали об этом, когда «Байкал» уже покинул Ленинградский порт. В Советском Союзе супруги учились в консерватории, а когда обучение подошло к концу, возник вопрос, как им вернуться на родину. Разумеется, лететь через полярный круг, да еще с пятилетним ребенком, было нельзя, поэтому возник вариант с «Байкалом». Чтобы сделать путешествие родственников кубинского лидера максимально безопасным, все держалось в строжайшей тайне.

На Острове свободы нашу делегацию ждали – в порту Гаваны, куда в пять часов утра причалил «Байкал», собрались тысячи людей. Я готовился к этой встрече, поэтому во время океанского путешествия старался заучить на испанском языке свою речь на митинге по прибытии в Гавану. Один из советских дипломатов, Михаил Кудрин, написал потом в своих мемуарах, что мое выступление без переводчика всех удивило.

Но на Кубе владение испанским требовалось не только для произнесения речей и повседневной координации деятельности советской группы. Я имел и другое, может быть, более важное, негласное поручение – установить от имени ЦК ВЛКСМ доверительные и добрые отношения с представителями руководства авторитетной и очень влиятельной общекубинской молодежной организации «Хувентуд Ребельде», в частности с третьим человеком в политической иерархии Кубы Джулио Эглесиасом. В отличие от других ярких представителей окружения Кастро, например аргентинца Че Гевары, Эглесиас родился и вырос на Кубе, был, что называется, коренным кубинцем, и это немало способствовало его популярности, особенно среди молодых кубинцев. Считалось, что при определенном стечении обстоятельств Эглесиас мог оказаться на самом переднем крае руководства Кубы. Подобные расчеты имели под собой основания: покушения на Фиделя Кастро происходили тогда столь часто, что быстрое выдвижение молодежного лидера на первую позицию в стране действительно было вероятным.

Наши встречи с Джулио, другими членами его организации, представителями кубинского руководства проходили в неформальной обстановке, после работы, причем часто я не брал с собой даже водителя: в полночь мог выехать из посольства, а под утро оказаться на другом конце острова. Все это укладывалось в динамизм и практику политической жизни на Кубе. Вскоре моим личным водителем по распоряжению Эглесиаса стал капитан Ривейра, очень надежный человек и, как мне говорили, один из лучших офицеров кубинских спецслужб. С ним мы исколесили всю Кубу.

Надо признать: строгим требованиям дипломатического протокола мое поведение не соответствовало, и это вызвало замешательство у представителей советской контрразведки на Кубе. Известно, что спецслужбы многих стран контролируют поведение своих дипломатов за рубежом. Разумеется, занимались этим и в нашем посольстве в Гаване. Скоро в Москву пошли шифровки, в которых говорилось, что Дзасохов якобы ведет себя «неправильно». Однако там данное мне поручение считали весьма важным, поэтому соответствующим сотрудникам при посольстве порекомендовали «не распространять на Дзасохова режим наблюдения».