Как много событий вмещает жизнь

Обезумев на почве политического фанатизма, Пол Пот и его приспешники потеряли всякое понятие о ценности человеческой жизни и встали на путь геноцида собственного народа. За время полпотовщины было уничтожено от полутора до трех миллионов камбоджийцев – четверть населения страны. А потом красные кхмеры решили, что «крестьянскую революцию» надо распространить дальше – на соседний Вьетнам и весь Индокитай.

Пол Пот предъявил территориальные претензии Вьетнаму и начал военные действия против этой страны. Вьетнамцы ответили, их армия вступила на территорию Камбоджи, что вызвало резкое недовольство Пекина. Необходимо отметить, что все это происходило в период разлада в советско-китайских отношениях.

О знаменитой песне «Москве – Пекин» уже давно не вспоминали. Китайцы называли руководителей в Москве «ревизионистами», а те оценивали политику Компартии Китая как «гегемонистскую». Налицо был чрезвычайно запутанный узел политических противоречий в мировом левом движении: маоизм, гегемонизм, ревизионизм, красные кхмеры, а также ставший на путь социализма непокоренный и самостоятельный Вьетнам, пользовавшийся поддержкой СССР. Несколько упрощая ситуацию, западные политологи называли происходившее опосредованной войной между Москвой и Пекином.

Между тем конец полпотовщине был положен именно при военной поддержке Вьетнама. В январе 1979 года части вьетнамской армии вошли в Пномпень, и Пол Пот был свергнут бывшими соратниками, провозгласившими создание Народной Республики Кампучия.

Делегация Комитета солидарности стран Азии и Африки отправилась в Кампучию через неделю после падения режима Пол Пота, когда в стране еще шли ожесточенные боевые действия. Инициатива командировки исходила от Ростислава Александровича Ульяновского, известного ученого-востоковеда, заместителя заведующего международным отделом ЦК КПСС. Спустя годы я благодарен Ульяновскому за то, что он направил меня в Кампучию в те непростые дни. Мы стали свидетелями хаоса, стрельбы, видели картины невиданных преступлений. Однако политику, особенно публичному, чрезвычайно важно лично быть на месте событий и в своих оценках опираться на то, что сам видел и слышал.

В Кампучию я отправился с известным журналистом Александром Каверзневым и моим помощником Владимиром Любомудровым. В связи с преступлениями Пол Пота, который утверждал, что он марксист и строит социализм, во многих странах звучала ожесточенная критика в адрес СССР: дескать, строительство социализма ведет к геноциду собственного народа. Нам надо было решительно опровергнуть эти обвинения, с фактами в руках доказать, что полпотовщина не имеет ничего общего ни с идеями Маркса, ни со строительством социализма.

Мне предстояло быстро оценить политическую обстановку в Кампучии и уже через два дня лететь в Ханой, чтобы встретиться с членом Политбюро Компартии Вьетнама, премьер-министром Фам Ван Донгом.

Увиденное в Пномпене потрясло. Ни одной живой души на улицах. Сгоревшие автомобили, разбросанная домашняя утварь, разлагающиеся останки людей и животных. На стенах центрального «Кинг-отеля», где мы остановились, следы от пуль и крови. И повсюду портреты Маркса, Ленина, Сталина.

До назначенной встречи с Фам Ван Донгом оставалось пять-шесть часов, когда мы с Любомудровым прибыли в аэропорт. Вьетнамский летчик, который оказался изрядно выпившим, сообщил нам, что вертолетному делу и всему остальному учился в Краснодаре. Лететь через зону боевых действий нам предстояло на изрешеченном пулями трофейном американском боевом вертолете. Впрочем, другого выбора не было. Мы летели на высоте четырех километров, чтобы не попасть под огонь зениток, и задыхались от недостатка кислорода. Добравшись до города Хошимин (бывший Сайгон), пересели на военном аэродроме на Ан-24 и, лежа на боеприпасах, которыми он был забит под завязку, добрались до Ханоя. Встреча с Фам Ван Донгом прошла точно в назначенное время. Обсуждали ситуацию в Кампучии и те меры, которые следовало предпринять, чтобы показать мировой общественности истинное положение дел в этой стране.

После той поездки в моем распоряжении оказалось множество фактов, которые можно было использовать в международных дискуссиях – на всевозможных форумах, встречах с зарубежными журналистами и общественностью. При этом от нашего комитета не требовалось повторять оценки КПСС «от А до Я». Мы, как неправительственная по форме организация, могли быть более гибкими, хотя все равно в целом отстаивали позицию СССР. И были, как мне кажется, весьма убедительны. В этом и заключалось одно из преимуществ многоступенчатого построения международной деятельности в нашей стране.

От Пономарева до Добрынина