Как много событий вмещает жизнь

Я настаивал на избрании Галазова первым секретарем Северо-Осетинского обкома партии. Были и другие кандидаты, имевшие солидный опыт партийной и управленческой работы. Например, Юрий Бирагов, первый секретарь Орджоникидзевского обкома партии, и Сергей Хетагуров, председатель правительства республики. Моя настойчивость – результат психологического настроя после перегибов, допущенных в республике в годы после событий в октябре 1981 года. Е.З. Разумов, который был ключевой фигурой в ЦК по кадровым вопросам, уговаривал меня не настаивать на кандидатуре А. Галазова. Но в то время я мог позволить себе не соглашаться с представителем ЦК, потому что пришел на партийную работу с должности посла и уходил на новую должность – тоже совсем не рядовую.

Скажу откровенно, что позже отношения с моим выдвиженцем стали формальными. Об этом я сожалею.

Глава 2

Грани внешней политики

Новый уровень задач

Через некоторое время в моей жизни вновь произошли перемены. В феврале 1990 года я должен был вылететь в составе парламентской делегации СССР в Бразилию. Делегацию возглавлял Председатель Совета Министров РСФСР В.И. Воротников. Но за день до отъезда на пленарном заседании Съезд народных депутатов СССР по рекомендации Горбачева избрал меня председателем Комитета по международным делам и членом Президиума Верховного Совета СССР. Какое-то время казалось, что моей работе в Северной Осетии это не помешает. Однако руководство Верховного Совета, как выяснилось, имело на сей счет собственное мнение. Мне было сказано, причем достаточно категорично: «Перебирайтесь в столицу и сосредоточивайтесь на работе в Верховном Совете СССР».

В таком подходе были, конечно, свои резоны. На председателе Комитета по международным делам лежала серьезная нагрузка. Иной раз в моем рабочем графике было до пяти рабочих встреч с иностранными делегациями, члены которых живо интересовались переменами, происходившими в СССР, особенно в его внешней политике. Нередко наши беседы затягивались намного дольше, чем было предусмотрено протоколом, а скопившиеся за день другие служебные дела приходилось отодвигать на глубокий вечер и даже на ночь.

Отчасти столь напряженный распорядок объяснялся тем, что по сравнению с положением в «дореформенном» Верховном Совете СССР новый Комитет по международным делам выполнял как бы двойную работу. Раньше в двухпалатном парламенте Советского Союза было не одно, а два подразделения, ведавшие вопросами международной политики. В Совете Союза международную политику курировал член Политбюро ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов. В другой палате – Совете Национальностей – международное направление возглавлял кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Борис Николаевич Пономарев. По неписаной традиции руководители комиссий по международным делам входили в Президиум Верховного Совета СССР. В том же 1990 году меня тоже избрали секретарем ЦК КПСС и членом Политбюро. Об этом направлении своей деятельности я подробно расскажу чуть ниже.

Так что работы у меня все время прибавлялось, причем с неизменным «двойным» коэффициентом. Поэтому, взвесив все за и против, я решил, что мне действительно следует сосредоточиться на деятельности в Верховном Совете СССР. Тем более что за время работы во Владикавказе я почувствовал: есть люди, готовые принять у меня эстафету на посту руководителя республики.

Мой положительный ответ в немалой степени был вызван и тем, что я более четверти века на разных должностях теснейшим образом соприкасался с международной проблематикой. Профессиональная дипломатия всегда увлекала меня. Сначала как человека, осваивающего профессию, а с годами и как сформировавшегося политика, основательно повлияв на мое становление в этом качестве. Искусство выстраивать взаимоуважительные отношения – а дипломатия учит этому – считаю одним из наиболее ценных качеств зрелой политической деятельности.

Однако мое тогдашнее решение было связано не только с интересом к внешнеполитической работе. Сам Верховный Совет СССР имел немалый вес, заметно влиял на государственные дела, на внутреннюю и внешнюю политику страны. В его стенах решались многие вопросы, значение которых выходило за пределы Советского Союза. При этом Комитет по международным делам занимал, пожалуй, ведущее место в парламентской табели о рангах – и по объему полномочий, и по значимости обсуждаемых проблем. Мы переживали период, когда к внешней политике СССР было приковано внимание всего мира. Я был непосредственно вовлечен в происходящее. В то же время надежные связи с земляками в Северной Осетии позволяли всегда быть в курсе происходящего там. Я был уверен, что, и находясь в Москве, смогу приносить пользу своей республике.