Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS

В окрестностях Сибекью, поселка апачей, Бассо нанес на карту почти сто двадцать квадратных километров и записал 296 топонимов. Эти «большие числа сами по себе не отражают того, как часто географические названия обычно появляются в дискурсе западных апачей, – писал он. – Отчасти это постоянное упоминание – следствие того, что апачи, которые уходят на большие расстояния от дома, а затем возвращаются, постоянно просят друг друга подробно описать свои путешествия. Почти все эти описания, в отличие от сообщений англоамериканцев, живущих в Сибекью, сосредоточены не только на том, где

происходили события, но и на сути и последствиях самих событий». Эта привязка конкретного опыта к конкретному месту – эффективный способ вспоминать и то и другое – характерна и для историй западных апачей. В этих рассказах топонимы играют роль «указателей места». «Таким образом, у апачей рассказчик вместо описания места мог просто использовать топоним, и слушатели из числа соплеменников, даже те, кто там никогда не был, в деталях представляли его».

По мнению Бассо, в культуре западных апачей истории, топонимы, путешествия, память и представление будущего – все элементы, связанные с нахождением пути, – являются неотъемлемой частью мудрости. Однажды Бассо беседовал с Дадли Паттерсоном, ковбоем, жившим в Сибекью, и спросил его: что такое мудрость? «Твоя жизнь как тропа. Ты должен быть бдительным, когда идешь по ней», – сказал ему Паттерсон.

Куда бы ты ни шел, тебя поджидает опасность. Ты должен увидеть ее раньше, чем случится беда… Если твой ум неспокоен, ты не увидишь опасности… Если ты сделаешь свой ум спокойным, у тебя будет долгая жизнь. Твоя тропа протянется далеко. Ты будешь готов к опасности, куда бы ни шел. Ты увидишь ее в своем уме, прежде чем случится беда. Как идти по этой тропе мудрости? Ты пройдешь много мест. Смотри на них внимательно. Запомни их. Тебе расскажут о них родственники. Ты должен запомнить все, что они скажут. Ты должен думать об этом. Ты должен, потому что никто не сможет помочь тебе – никто, кроме тебя самого. Сделай это, и тогда твой ум станет спокойным. Непоколебимым и гибким. Ты не попадешь в беду. Ты пройдешь длинный путь и проживешь долго. Мудрость обретается в местах. Она как вода, которая никогда не высыхает. Ты должен пить воду, чтобы не умереть, верно? Так пей и из мест. Ты должен помнить о них все[116]

.

Помню, читая эти слова, я подумала: как точно они отражают все, что я узнала об истоках человеческого разума, о странствиях по доисторическим ландшафтам, о нашей уникальной способности сохранять воспоминания и думать в форме историй… Я начала думать, что сама жизнь – это движение во времени, создание истории о том, как мы оказались здесь и сейчас и куда направимся в будущем. И лишь гораздо позже я узнала о работе Патрика Генри Уинстона, одного из первых исследователей в области искусственного интеллекта, который считает, что рассказывание историй – основа человеческого интеллекта – и есть ключ к созданию в будущем разумных машин.

Я встретилась с Уинстоном в его кабинете на втором этаже Стата-Центра в студенческом городке Массачусетского технологического института, – в сюрреалистичном здании площадью почти 67 тысяч квадратных метров, спроектированном Фрэнком Гери и похожем на иллюстрацию к «Алисе в Стране чудес»: его стены словно вонзались друг в друга под резкими углами. Уинстон, седовласый и небрежно одетый, сидел за письменным столом. На полке позади него стояли книги о Гражданской войне, изучением которой он увлекался, но мое внимание привлекла картина над его головой. Это была репродукция фрески Микеланджело «Сотворение Адама», на которой изображен момент непосредственно перед самым началом, когда пальцы Бога и Адама замерли в воздухе и должны вот-вот соприкоснуться, претворив в жизнь библейскую историю человека на земле.