Дмитрий Травин

Как мы жили в СССР

УДК 94(47+57)«19»

ББК 63.3(2)6

Т65

Редактор серии Д. Споров

Дмитрий Травин

Как мы жили в СССР / Дмитрий Травин. – М.: Новое литературное обозрение, 2024. – (Серия «Что такое Россия»).

Дискуссии о том, как люди жили в СССР, идут с момента распада Союза. Однако споры между теми, кто ностальгирует по советской действительности, и убежденными сторонниками реформ редко принимают аргументированный оборот. В своей книге Дмитрий Травин пытается это исправить и собирает большой объем фактического материала, свидетельствующего об ушедшей эпохе: от писем, дневников, мемуаров и анекдотов до экономической статистики и научных работ. В центре его исследования – жизнь простого советского человека: как он работал и учился, отдыхал и делал покупки, взаимодействовал с официальной идеологией и мечтал о зарубежных поездках. Автор ищет ответы на важнейшие для постсоветского сознания вопросы: почему мы и тоскуем по советскому прошлому, и проклинаем его одновременно? Что в нем определялось социальным строем, а что существовало независимо от него? От какой части советского «наследства» следует навсегда отказаться, а какую – взять с собой в будущее? Дмитрий Травин – кандидат экономических наук, специалист по экономической истории и исторической социологии, с 2008 по апрель 2024 года – научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге.

ISBN 978-5-4448-2464-1

Памяти Бориса Максимовича Фирсова

«Ностальгия, тоска по чему-то, чего не бывало»

В первой половине жизни человек мечтает о прекрасном будущем, которое ему предстоит. Во второй половине, когда особых надежд на будущее уже не остается, он вспоминает о прекрасном прошлом, которое когда-то было. Как говорится, хорошо там, где нас нет. Не только в пространстве, но и во времени. Наверное, такая идеализация времен, где нас нет, помогает человеку перенести унылое настоящее. Во всяком случае, писатель Александр Мелихов много лет уверяет меня как устно, так и письменно – в публицистике и в романе «И нет им воздаяния» [Мелихов 2012], – что без иллюзий ни один человек жить не может.

С тех пор как мне в голову стали порой приходить мысли о том, что в молодости солнце было ярче, трава зеленее и вода мокрее, я серьезно забеспокоился. Причем отнюдь не о том, что земную жизнь прошел до половины: с этим, увы, надо смиряться. Беспокойство было чисто профессиональным: не заблудился ли я в «сумрачном лесу» былых времен? Идеализация собственного прошлого обернулась для меня, появившегося на свет в 1961 году, идеализацией советской жизни. Сердце мое вдруг стало грустить по мелодичности старых песен, по турпоходам с гитарой у костра, по тем фильмам и книгам, на которых я когда-то учился жизни. Да и в широком смысле по той культуре 1960–1970-х годов, что превратила меня из ребенка во взрослого человека.

Подобную идеализацию прошлого нетрудно найти во многих современных публикациях о советской жизни, причем их авторы увязывают теплое солнышко, светившее нам в детстве, с преимуществами социального строя [см., напр., Харин 2013: 9–10]. Мемуаристы пробуждают в себе яркие воспоминания, а затем, не погружаясь в анализ социально-экономической и политико-идеологической систем, начинают тосковать о трагедии, постигшей СССР. Порой в личных беседах и спорах я предлагал ностальгирующим людям серьезнее обсудить, скажем, советскую экономику, но сталкивался обычно со словами «Я ее плохо знаю, но как-нибудь обязательно изучу». Кажется, это обещание редко кто выполняет, поскольку изучение всегда сложно, а ностальгия всегда прекрасна.

В душе я порой даже сочувствую людям, ностальгирующим по советскому строю, но вместе с тем, как специалист, много лет занимающийся экономической историей, хорошо знаю, что 1970-е годы были в нашей стране эпохой нарастания хозяйственных проблем и деградации политической элиты. Голова моя совершенно не стремится вместе с сердцем погрузиться в «прекрасное далеко» советского прошлого, отсеченного железным занавесом от культуры остального мира. Сердцем я оказываюсь с людьми, говорящими, как «хорошо в стране советской жить». А разумом – с теми, кто упирает на важность реформ, позволивших нам наконец избавиться от «совка».

Когда разум конфликтует с сердцем, необходимо основательно разобраться в причинах такого положения дел. Требуется отделить нормальную для любого человека ностальгию по ушедшим годам от критического анализа прошедших лет. Проще говоря, требуется понять, почему мы и тоскуем по 1960–1970-м, и проклинаем их одновременно? Что в нашем прошлом определялось социальным строем, а что существовало независимо от него? От какого «наследства» мы должны были решительно отказаться ради движения вперед, а какое является той культурой, которая нас сформировала и перед которой мы в долгу?