Как мыслят леса

Если признать, что множество видов, населяющих космос, обладают самостью, то появится ряд вопросов. Руна вступают в лесную экологию самостей с целью охоты, то есть они признают другие самости равными себе, чтобы затем отнять у них эту самость, превратив их из субъектов в объекты. Следовательно, объективизация является обратной стороной анимизма. Этот процесс вовсе не простой и не самоочевидный. Более того, способность отнять у другого самость зиждется на ее недолговечности: за считаные мгновения самость может перестать быть таковой. С помощью понятия «душевной слепоты» эта глава описывает моменты утраты способности осознавать другие самости и вытекающее из этого монадное отчуждение, вызванное отрывом от образующей космос реляционной экологии самостей.

Неразрывная связь жизни и смерти служит примером того, что Кора Даймонд (2008) называет «сложностью реальности» («difficulty of reality»). Ошеломляющая непостижимость этого коренного противоречия дополняется, по мнению Даймонд, еще одной сложностью: порой и для некоторых подобные противоречия не играют никакой роли. Вызванное этим фактом чувство разобщенности – также часть сложности реальности. В обширной экологии самостей, где нужно быть самостью по отношению к огромному числу других самостей, являющихся потенциальной добычей, охота выводит эти сложности на первый план; присущие жизни противоречия ощущаются во всем космосе.

Эта глава о том, что смерть – неотъемлемая часть жизни, и в особенности о том, что Стэнли Кавелл назвал «маленькими смертями повседневной жизни» (Cavell, 2005: 128). Смерть бывает разных видов и масштабов. Мы перестаем быть самостью для себя и для других различными способами. Мы можем оказаться вытесненными из отношений, мы можем относиться к ним безразлично или даже прервать их. Одним словом, существует множество модальностей разочарования. Иногда от осознания этого будничного факта нашего бытия нас охватывает ужас, который прорывается в нашу жизнь и становится сложностью реальности. А иногда мы его просто не замечаем.

Четвертая глава под названием «Межвидовой пиджин» также посвящена проблемам сожительства и соотнесения с самыми разными видами самостей в обширной экологии самостей. В этой главе обсуждаются способы безопасной и успешной коммуникации со многими видами существ, населяющих космос. Как понимать и быть понятным для существ, чья способность воспринимать человеческий язык постоянно вызывает сомнение, – трудный вопрос сам по себе. Успешная коммуникация с этими существами может обладать дестабилизирующим эффектом. В некоторой степени общение всегда предполагает единение, то есть общение с другими влечет за собой частичку того, что Харауэй (2008) называет «становлением с» («becoming with») другими. Предполагается, что такое становление расширяет спектр способов бытия, но вместе с тем оно может поставить под угрозу отчетливое ощущение человеком своей самости, которое руна, несмотря на стремление к расширению, также стараются сохранить. Поэтому творческие стратегии, с помощью которых жители Авилы открывают каналы коммуникации с другими существами, одновременно замедляют этот трансгрессивный процесс, который в иных обстоятельствах может быть очень продуктивным.

Значительная часть этой главы представляет семиотический анализ попыток человека понять собак и быть понятым ими. Например, жители Авилы пытаются толковать сны своих собак и даже дают им галлюциногены, чтобы иметь возможность дать собакам совет, переходя в процессе на своего рода межвидовой пиджин, свойства которого довольно неожиданны.

Особенный характер отношений человека и собаки обусловлен отчасти их связью с другими отношениями. Вместе с собаками и с их помощью люди связаны как с более широкой лесной экологией самостей, так и со слишком человеческим социальным миром, простирающимся за пределы Авилы и окружающих лесов и вобравшим в себя следы колониального наследия. Эта глава и две последующие рассматривают реляционность в этом более широком смысле. В них обсуждаются отношения руна не только с лесными существами, но и с духами, и с могущественными человеческими существами, изменившими местный ландшафт.