Как накрылось одно акме

Фаню не подозревали в такой многословности, поэтому решили: она все-таки обескуражена случившимся. Хотя и нет. Лицо у нее было без обескураженности. Оно было спокойным. Просто оно стало — если смотреть сбоку — похожим на острый топор.

Жорик так и не появился. Он получил квартиру и привез сына и Натку.

Все-таки у мужчин это проходит легче. Фаня же сдала за это время и все больше и больше делалась похожей на ту, которой люди боялись на фотографии. А чего бояться? Женщина как женщина, все при ней. Но все-таки не та! Как будто кто-то взял и что-то сдвинул в ее лице. И все понимали — не кто-то, а это проклятущий Жорик щелкнул затвором своего фотоаппарата. Щелкнул и исчез. Фаню жалели. Даже не ее, а ее пропавшую красоту. Странно, но никто не злорадствовал. Мы ведь идиоты и до сих пор верим в эту абсолютную ложь, что красота спасет мир. Любовь не спасает, доброта, а ума у нас нет. Вот мы и вцепились в красоту. И трандим, трандим… Какое спасение! А главное, с какой стати нас, дураков, спасать?

Фаня вышла замуж за вдового полковника, сын которого учился в Суворовском. Полковник гордился красавицей-женой и боялся ее до смерти. Они любили вечерами гулять по местному Бродвею, но на Фаню уже никто не оглядывался. Иногда встречали гуляющих Жорика и Натку. Жорик и Фаня друг на друга никогда не смотрели, но была видна дуга ненависти, возникающая над их головами. Она долго висела в воздухе, и под нею было лучше не проходить.