Как натравить Украину на Россию

С таких вот перемен и начал «Казьминский» свое восхождение в гору. Шумский из прежнего погонялы превратился в стратега. Много думающего и много читающего. Он не упускал возможности как можно больше ездить за границу. Побывал в Америке, Англии, Германии… И все по делу, о каком старики из былого председательского корпуса и не мечтали.

Сельскохозяйственную технику закупил импортную, зато мирового уровня. Цены, правда, кусались, зато отдача… Если сравнивать с нашей техникой — небо и земля, считает Шумский. Комбайны и сеялки не просто надежны, но и вдвое увеличивают производительность труда, а главное — качество обработки земли и урожая несравнимое!

Именно при такой постановке дела три тракториста успевают растить кукурузу на ошеломляющей площади — 384 гектара. И ничуть не хуже, чем в какой-нибудь Айове.

Шумский «хватал» по-крупному. Прилетев в Москву из Парижа, прямо из аэропорта Шереметьево отправился в Минсельхоз уговаривать высокое руководство о закупке лучшего в Европе опыта свеклосеяния. Обивал там пороги до тех пор, пока договаривающиеся стороны не подписали соответствующий договор на 350 тыс. долларов. Французские агрономы вместе с технологией привезли семена, комплекс машин, средства защиты плантаций от вредителей и болезней… С тех пор и получает «Казьминский» завидные урожаи свеклы с минимальными затратами и без единой ручной операции. А кругом-то даже за председательскими женами закреплялись делянки и до глубокой осени над свеклой гнулись «белые платочки».

Министерский подарок? Халява? Черта лысого! Когда распался Советский Союз, те 350 тыс. долларов до последнего французам выложил колхоз.

Надо в пшеничных урожаях ломать рекордные потолки — Шумский и сегодня стаскивает на испытания лучшие сорта со всего света. Делается все грамотно, на солидной методической основе, за что «Казьминский» и получил титул официального семеноводческого хозяйства. И потому у него стали просить мешочки пшеничной суперэлиты.

Свое стадо коров черно-пестрой породы не блещет надоями? Улучшим кровь знаменитыми «голштинфризами». Эстафету в этой работе подхватил опальный Дмитрий Жамкович, продолжалась она 20 лет. Зато в средних надоях за год ушли за 6100 килограммов. И не от одной ведерницы, а от стада в 1750 голов.

Или взять кукурузу. Хорошо, конечно, брать по 70 и по 80 с гаком центнеров товарного зерна с гектара, но куда выгодней самим производить гибридные семена. Дорогие, дающие в урожаях резкий всплеск. Только уж очень больших капиталов требует такое тонкое производство. С деньгами же туговато.

Бросил председатель клич, и колхозники поснимали свои вклады из сберкасс и отдали правлению. Так еще вон когда каждый из них стал акционером превосходного завода с новейшим американским оборудованием и теперь стрижет дивиденды!

Здесь смотрели далеко вперед, строя свои перерабатывающие цехи, поточные линии, целые предприятия рядом с полями и фермами. Приехав сюда, каждый может купить не только породистых коров и овец, но еще муку, комбикорма, колбасы, мясной фарш, булки, конфеты, мебель, строительные материалы…

Так бы «Казьминскому» жить-поживать, праздновать урожаи, гулять на свадьбах, справлять новоселья. Но с перестройкой все вокруг пошло через пень колоду, а с началом земельной реформы стало еще хуже. Первыми под удар попали фермы. Даже такие, как здесь! Почему?

Шумский объясняет: «Животноводчество у нас ведется на уровне таких стран, как Англия и Бельгия. Молока за год реализовали на 6,5 млрд., из них только 2 млрд. рублей пришлось на чистую прибыль. И все это из-за низких закупочных цен. Мясное производство прибыли вообще не принесло, шерсть лежит на складах — продать ее не можем. А если брать по большому счету, то, несмотря на внушительные надои, привесы и настриги, животноводство нам ничего, кроме убытков, больше приносить не может.

Начнем считать. Четыре тысячи гектаров пашни приходится отдавать под кормовые культуры, плюс к этому поголовье съедает в год двенадцать тысяч тонн зерна. Чтобы вырастить его, необходимо еще две тысячи гектаров. Итого шесть тысяч гектаров у нас работают на фермы. Прибыль теперь нам приносят оставшиеся двенадцать тысяч пашни, занятой полевыми культурами.