Как натравить Украину на Россию

Вопрос с МТС, как видите, ясен и понятен, и Сталин мог бы так его и обосновать, но вместо этого он начинает говорить о том, что продажа сельхозтехники непосредственно колхозам увеличит товарооборот, а это затормозит «продвижение к коммунизму», поскольку, дескать, великий Энгельс убедительно доказал, что «наличие товарного обращения неминуемо должно привести… к возрождению капитализма»

.

В этом деле смешно то, что Сталин после вступительной главы начинает со следующего:

«Некоторые товарищи утверждают, что партия поступила неправильно, сохранив товарное производство после того, как она взяла власть и национализировала средства производства в нашей стране. Они считают, что партия должна была тогда же устранить товарное производство. Они ссылаются при этом на Энгельса, который говорит:

«Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продуктов над производителями» (см. «Анти-Дюринг»).

Эти товарищи глубоко ошибаются».

Далее он поясняет, в чем ошибка т. Энгельса и остальных, постоянно подчеркивая, что «товарное производство и товарооборот являются у нас в настоящее время такой же необходимостью, какой они были, скажем, лет тридцать тому назад, когда Ленин провозгласил необходимость всемерного разворота товарооборота».

Таким образом, и я, и Шумский, и Чартаев, предлагая направлять деньги навстречу технологическому потоку, фактически исполняли указание товарищей Ленина и Сталина о всемерном «развороте товарооборота», хотя и не читали в то время брошюры Сталина «Экономические проблемы социализма» (я, по крайней мере).

* * *

В мире был выдающийся ученый-экономист В.В. Леонтьев. Почему я так считаю? Видите ли, уже очень давно Нобелевский комитет главной заслугой соискателя Нобелевской премии считает его еврейское происхождение, а Леонтьев не еврей, но премию получил, значит, действительно ученый.

В введении к книге «Экономические эссе» он пишет, что экономика — это сугубо наука практиков, нельзя быть экономистом вне экономики, нельзя создавать теории, не получая данных от конкретных предприятий, сделок, движений денег и товара. Подавляющее число светил экономики работают сами на себя, их работы являются чистым умствованием, которое никому не нужно и ничего не дает. Их гениальные озарения, полученные от длительного созерцания потолка, — пустые забавы, опасные для тех политиков и практиков, кто попробует на них опереться. Леонтьев проводит анализ публикаций американских экономистов за 1972–1981 годы. Только в одной из каждых 100 публикаций ее автор опирался на данные, собранные им самостоятельно, то есть только один из ста экономистов потрудился ознакомиться с тем, что исследует, — с собственно экономикой. Еще около 20 % авторов использовали данные об экономике, заимствованные ими из литературных источников. А почти три четверти «экономистов» представили результаты своих работ в виде надуманных проблем и таких же решений. (И это, заметим, в Америке, обычно не склонной платить деньги своим ученым ни за что.)