Как открыть третий глаз: практика пробуждения интуиции

На свете в те давние времена, о коих речь, жил один молодой человек. Очень, надо сказать, образованный, умный. А еще — добрый. И в придачу — спокойный по характеру. К тому же — талантливый едва ли не во всем. Да, таланты этого молодого человека были весьма многочисленны и обширны. Так, он писал такие прекрасные стихи, что все, кому только посчастливилось читать или слышать их, запоминали пережитое навсегда как самое прекрасное, что только было у них в жизни. Даже в самых дальних уголках страны, в которой жил этот молодой человек, простые люди переписывали его стихи для себя и для своих близких, а те, что не умели писать и читать, просто старались запомнить эти талантливые произведения словесного искусства, чтобы потом наизусть их друг другу рассказывать и наслаждаться каждый раз тем прекрасным чувством, что дарят эти стихи. Однако же юноше было мало только творить слово, пусть и столь прекрасное. Юноша хотел еще, чтобы все эти стихи его звучали вместе с музыкой, были песнями. И юноша сочинял эту музыку к радости всех тех, кто потом эти песни слушал. Величайшее наслаждение испытывали те, кто слушал песни, что пел молодой человек. Голос у него был прекрасный. И прекрасно играл он чуть ли не на всех музыкальных инструментах, которые тогда были известны в мире. И был тот молодой человек поистине талантливым поэтом, композитором, музыкантом, певцом. Но если бы только это! Юноша еще прекрасно танцевал. Самые разные танцы знал он, мог станцевать и один, и в паре, и в большой компании. Всякий танец был ему послушен и всяким танцем доставлял он великое счастье и тем, кто танцевал с ним, и тем, кто видел эти танцы, и даже тем, кто потом слушал рассказы об этих танцах тех, кто их видел. Мог юноша станцевать и медленно, и быстро, и весело, и печально, и смешно, и серьезно. И равных в искусстве танца ему не было. Точно так же не было равных этому молодому человеку и среди живописцев. В самых разных жанрах живописи славен был тот юноша. Когда люди смотрели на нарисованные им портреты, то им изменяло зрение и они принимали вымысел за действительность. Как раз об этом молодом человеке рассказывают историю, что на одном из своих портретов он нарисовал муху, да так натурально, что все, кто смотрел на этот портрет, хотели эту муху согнать. Пейзажи, что рисовал юноша густыми масляными красками, были столь прекрасны, что всем, кто только эти пейзажи видел, непременно хотелось побывать в местах, послуживших для тех пейзажей натурой. Ну а если юноша брался за натюрморт, то зрителю непременно хотелось взять в руки что-нибудь из увиденного, а какой-нибудь фрукт или овощ в обязательном порядке попробовать на вкус. Шел юноша и за пределы живописи, создавая прекрасные скульптуры, ничуть не уступающие творениям ведущих мастеров той эпохи, а нередко превосходящие эти творения. Художник, скульптор, а к тому же — великий ученый своего времени. Открытия, что юноша сделал, наблюдая в подзорную трубу за звездным небом, и сейчас служат основой любого школьного курса астрономии. Были и открытия в области физики, в области химии, в области медицины и даже в области математики. И нигде молодой человек не знал себе равных. Однако же никогда не зазнавался, не задирал носа, всегда был добр ко всем. При всех талантах своих оставался наш юноша хорошим человеком. И, как и всем в этом мире, юноше снились сны. Некоторые он запоминал, некоторые забывал, едва только проснувшись. Но во всех случаях особого значения своим снам он не придавал.