Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

С неудачей международного коллективного проекта связан очередной поворот в истории моего исследовательского замысла, теперь уже индивидуального. Проект следовало автономизировать от внешнеполитического противостояния, сместить хронологические акценты с послевоенной эпохи на межвоенную, особо остановившись на 1930-х годах как на фундирующем для советской художественной самодеятельности периоде, а не на предыстории послевоенных культурных практик. Тогда-то мне и вспомнилось первоначальное название проекта: «Как партия народ танцевать учила». Это лубочное название, которому в моем воображении рисовался визуальный аналог – ярмарочно-балаганный медведь на цепи у цыгана, родилось в процессе чтения первых книг, найденных в библиотеке родителей. В моем дневнике за 13 ноября 2009 года записано:

С 13:00 – у родителей. Рылся в библиотеке. Сначала – разочарование: одни описания танцев, без идеологического сопровождения. Но тиражи! Репертуар (танцы народов)! Описание танцев (хореографическая неграмотность рук[оводите]лей)!

Нашел пару «жемчужин»: «Современность в танце» и «Космический хоровод»[11]

. Ухохотался (с Ниной, приходила на обед). Несколько книг взял домой.

При первом знакомстве с родительской библиотекой меня не только поразили многотысячные тиражи пособий для руководителей самодеятельной хореографии, идеологическая выдержанность репертуара и примитивность описаний танцевальных движений, рассчитанных на хореографически малограмотных читателей. Меня и дочь Нину развеселил лубочный стиль славословий по поводу «заботы партии и правительства» о художественной самодеятельности, с одной стороны, и сетования балетмейстеров и критиков на многочисленные попытки лобовой хореографической трансляции партийных решений на самодеятельной сцене. Когда я на следующий день взахлеб рассказывал другу Борису о прочитанном, он от удивления только руками развел: «Где ты все это нашел?»

Эти первые впечатления, сопровождавшиеся взрывом веселья, нашли отражение и в изначальном, заявочно-постановочном тексте проекта:

Зрители с восхищением, равнодушием или иронией наблюдали на сцене танцовщиков в стилизованных, псевдофольклорных костюмах народов СССР и мира, военной или военизированной формах воинов Красной армии, партизан и кубинских революционеров с накладными бородами, а также в замысловатых одеяниях «царицы полей» Кукурузы и Химии, Удобрений и Химического пальто; лицезрели Сорняки в виде бравых парней с балалайками и Ядохимикаты в образе русских витязей, Космонавта в красном скафандре с огромной красной звездой на шлеме и Луну в несообразно большом русском кокошнике, и даже Свинью и Мясорубку с фаршем[12]

.

Картина 4: Мишель де Серто изгоняет Ричарда Дорсона