Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

Фестивали были порождены стратегией экономии, но на практике оказались недешевы. Более того, идея проведения их раз в пять лет провалилась. Между вторым и третьем фестивалями прошло всего несколько месяцев. Этому организаторы находили объяснения:

Новый праздник народных талантов начался сразу же после завершения Второго Всесоюзного фестиваля. Похоже, рождается новая традиция — непрерывность фестивалей. В ней есть смысл: у народного творчества нет и не может быть перерывов[298].

Наряду с экспрессионистскими объяснениями нецелесообразности экономить на художественной самодеятельности приводились и более рациональные, звучавшие, в частности, на первом заседании Оргкомитета третьего фестиваля, а также на проведенном — впервые за несколько десятилетий — по инициативе ЦК КПСС перед стартом того же фестиваля Всесоюзном совещании по развитию народного творчества:

…за последнее десятилетие сократился обмен самодеятельными творческими коллективами, выставками, почти прекратилась практика совместного проведения фестивалей, праздников, ибо считалось, что поездки якобы отвлекают от основной работы многих тружеников и тем самым наносится ущерб экономике, хотя в основном такие поездки намечались лишь на период отпусков и выходных, в свободное время. И к чему же это подчас приводило? В немалой степени к самоизоляции наших национальных культур, к появлению тенденций обособленности в формировании репертуара и национального состава коллективов, искусственно ограничивавших возможности для обогащения самобытных начал в творчестве, особенно для некоторой народности в том или другом регионе страны[299].

Вообще в период подготовки последнего фестиваля критика в адрес советской бюрократии нарастала. В том числе, на Всесоюзном совещании по проблемам народного творчества:

…на совещании говорилось о том, что застойные явления, остаточный принцип по отношению к сфере культуры самым отрицательным образом сказались и на состоянии народного творчества. Снизилось внимание к его развитию со стороны государственных органов, профсоюзов, комсомола, творческих союзов. Порой стали утрачиваться главные достоинства самодеятельного творчества: самобытный национальный характер, высокий патриотизм и интернационализм, массовость. Наибольший ущерб понесли как раз самые массовые жанры: хоровое пение, духовая музыка, фольклор, а также некоторые художественные ремесла[300]

.

Последние фестивали содержали явные элементы новизны: были попытки привлечь новых участников — клубы по интересам, коллекционеров, садоводов, охотников и др.; выйти за рамки сценической зрелищности и соединить народное творчество с повседневностью, семьей, бытом; усилить конкурсное начало для ранее привилегированных коллективов. Но это не мешало ни официальному славословию в адрес партии, ни державным окрикам в адрес союзных республик, якобы «отстающих» в области самодеятельности, которые, между тем, уже начинали дрейфовать в сторону суверенитета. Населению вроде бы предоставлялась полная свобода творчества, но репертуар по-прежнему контролировался приурочиванием мероприятий к праздничным датам и революционно-патриотическим юбилеям. Партия и государство словно бы играли с творческой активностью «снизу» в кошки-мышки: предоставляли простор для инициативных действий, но не отпускали из поля зрения и из пространства досягаемости.