Как перестать беспокоиться и начать жить

Помните, что несправедливая критика – это замаскированный комплимент. Не забывайте, что никому не придет в голову бить мертвую собаку.

Глава 21

Поступайте так – и никакая критика не сможет огорчить вас

Однажды мне довелось беседовать с генерал-майором Смедли Батлером, прозванным Недремлющим Оком. Старый черт Батлер! Помните его? Один из самых колоритных и отчаянных сорвиголов, когда-либо командовавших военно-морским флотом Соединенных Штатов.

Он рассказал, что в юности сгорал от желания стать знаменитым, старался произвести приятное впечатление на всех и каждого. В те дни его непоправимо ранила даже малейшая критика. Теперь он признался, что тридцать лет службы во флоте кое-чему его научили. «Меня бранили и оскорбляли, – рассказывал он, – называли трусом, змеей и скунсом. Специалисты проклинали меня. Я удостоился чести быть охарактеризованным всеми непристойными словосочетаниями английского языка. Вызвать у меня волнение? Невозможно! Теперь, если я слышу оскорбления в свой адрес, то даже не поворачиваю головы».

Возможно, в старости Недремлющее Око слишком беспечно относился к критике, но одно можно утверждать с абсолютной уверенностью: большинство из нас принимает слишком близко к сердцу даже самые незначительные выпады в нашу сторону. Я вспоминаю, как много лет назад один репортер из нью-йоркской газеты «Сан» посетил показательный урок на моих курсах для взрослых, а потом сочинил про это фельетон. Был ли я возмущен? Я воспринял это как личное оскорбление. Я позвонил Джилу Ходжесу, председателю исполнительного комитета газеты «Сан», и потребовал вместо этой ерунды напечатать новую статью, правдиво повествующую о моей работе, и тем самым признать ошибочной всю высказанную в мою сторону критику.

Теперь я испытываю неловкость за то, что вел себя подобным образом. Ведь большинство людей, купивших газету в тот злополучный день, даже не заметили этой статьи. А половина из тех, кому она все же попалась на глаза, восприняли ее как безобидную шутку. Вдоволь посмеявшись, они позабыли об этом через пару недель.

Сейчас я хорошо понимаю, что люди редко думают о вас или обо мне и не помнят, что о нас говорят. В любое время суток – до и после завтрака, перед сном и после него – они заняты только собой. Легкая головная боль взволнует их неизмеримо больше, чем известие о моей или вашей кончине.

Даже если когда-нибудь вы останетесь лежать втоптанным в грязь, раздавленным и преданным лучшими из лучших друзей, постарайтесь избежать острой жалости к себе. Вместо этого вспомните, что в точности то же самое случилось когда-то с Христом. Один из двенадцати ближайших его сподвижников выручил за свое предательство сумму, эквивалентную в наши дни девятнадцати долларам. Второй из них, стоило учителю попасть в беду, отрекся от него, трижды повторив, что никогда не слышал ни о каком Иисусе, – и подтвердил свои слова клятвой. Получается, каждый шестой! Так было с Иисусом. Почему вы или я должны ожидать для себя лучшей участи?

Прошли годы, прежде чем я осознал, что не могу удержать окружающих от незаслуженной критики в мой адрес, зато могу много больше – по своему усмотрению позволять или не позволять критике беспокоить меня.

Давайте внесем ясность: я не советую пропускать мимо ушей любую критику как таковую. Напротив. Я говорю только о несправедливой критике. Однажды я спросил Элеонору Рузвельт, как она относится к такого рода критике, а, видит Бог, ей довелось много чего услышать за свою жизнь. Наверное, только у нее одной из всех первых леди было одновременно столько горячих поклонников и заклятых врагов.

Она ответила, что в юности была ужасно стеснительна и боялась всего, что могут сказать люди. Болезненное отношение к критике заставило ее обратиться за советом к своей тетке, сестре Теодора Рузвельта. «Тетя Бай, – сказала она, – мне хочется сделать то-то и то-то. Но я боюсь, что окружающие будут меня осуждать».

Сестра Тедди Рузвельта ответила, посмотрев племяннице в глаза: «Пока в твоем сердце живет уверенность в своей правоте, никогда не обращай внимания на то, что говорят о тебе люди». По словам Элеоноры Рузвельт, этот совет стал для нее Гибралтарской скалой много лет спустя, когда она очутилась в Белом доме. Она сказала, что единственный способ, которым можно избегнуть критики, это превратиться в подобие мраморной статуи. «Делай, что считаешь нужным, ибо, как бы ты ни поступил, критика не оставит тебя в покое никогда. Тебя будут проклинать либо за совершенный поступок, либо за его отсутствие». Вот что она советует.