Как пережить штурм дракона (ЛП)

– ХА‑ХА‑ХА‑ХА! – загоготала толпа, тыкая пальцем на Рыбьенога и подпрыгивая от радости. – ТАМ ХУЛИГАН С НАРУКАВНИКАМИ!

– Это не нарукавники! – заорал Иккинг, отчаянно пытаясь спасти положение. – Это оружие! Надувное наплечное оружие! Очень необычное и смертельное!

Стоик Обширный побагровел: его распирало от гнева и раздражения. Этот нелепый рыбьеногий мальчишка позорит Племя Хулиганов.

– Разве это не твой СЫН, Стоик, стоит рядом с маленьким неудачником? – не замедлил громко уточнить Прохиндей.

Иккинг и сам являл собой нелепое зрелище. С головы до ног в песке, он больше всего походил на тощую маленькую рыбёшку в панировочных сухарях, готовую к жарке на сковородке.

Стоик пытался перестать думать: «Ну почему Иккинг всегда должен выставить себя на посмешище? Почему он не может дружить с кем‑нибудь подходяще крутым и нормальным? И почему он с головы до ног в песке?», прежде чем завопить громко и убедительно:

– Мой сын прав! Чудной маленький Воин одет в последнее изобретение: в надувную защитную одежду!

Но его заглушила толпа, скандировавшая:

– ХУЛИГАНЫ НОСЯТ НАРУКАВНИКИ! ХУЛИГАНЫ НОСЯТ НАРУКАВНИКИ!

А потом к огромному утешению Стоика:

– ППППППAAAAAAAAAPРРРРП! – раздался рёв рога, возвещающий о начале Заплыва, и Воины‑Викинги тут же прекратили дразнить Хулиганов. Толпа взорвалась диким восторгом, когда Воины‑Викинги, как стадо убегающих буйволов, ринулись сквозь ветер в воду. Потрясающее зрелище: косы наотлёт, животы колыхаются…

– ВПЕРЁД, БОЙ‑БАБЫ, ВПЕРЁД!

– ДАЁШЬ СМЕРТОНОСНЫЕ!

– ХУЛИГАНАМ УРА!

Сопляк резво пробежал по мелководью, разминая мышцы и приветственно помахивая руками толпе, прежде чем причудливо нырнул ласточкой на небольшую глубину, и поплыл крайне умелым кролем.

Стоик очень старался овладеть собой и не выдать своего разочарования, он подошёл к Иккингу и сурово отчитал сына:

– Сейчас ты проходишь Воинскую Подготовку, Иккинг, и это НЕ подходящее время играть в песке.

– Но я не играю! – запротестовал Иккинг. – Я в песке потому, что… потому, что…

Но Стоик уже зашагал прочь.

– О, прыгающие медузы! – воскликнул Рыбьеног, беспокойно вертясь. – Я теперь ВООБЩЕ ничего не вижу в этих очках!

Липкий жир Толстокрыла, который Песьедух вылил на голову Рыбьенога, так прилепился к стеклу, что пытаться что‑то увидеть в них было так же реально, как разглядеть что‑либо в густом ярко‑зелёном тумане. Бедный Рыбьеног нетвёрдой походкой двинулся вперёд, но в совершенно ПРОТИВОПОЛОЖНУЮ от океана сторону.

– Подожди, – усмехнулась Камикадза, – разве вода не в другой стороне?

– Рыбьеног! – обеспокоенно прошипел Иккинг. – Ты идёшь не в ту сторону!

Толпа разделилась на тех, кто подбадривал Воинов, и тех, кто ржал, глядя на единственную троицу, которая ещё не стартовала, а это были Иккинг, Рыбьеног и Камикадза.

Рыбьеног бежал всё быстрее и быстрее в совершенно противоположном океану направлении, выставив перед собой руки и причитая:

– Я не вижу, я не вижу!

а Иккинг и Камикадза бежали за ним, крича:

– Сюда, Рыбьеног, сюда!

Зрители хохотали, расступаясь, а бедный слепой Рыбьеног метался по берегу.

В конце концов Иккинг догнал Рыбьенога, споткнувшегося о чьи‑то брошенные брюки, и с помощью Камикадзы ему удалось направить своего друга обратно в сторону океана.

И таково было смущение Иккинга от всего этого, что он почти с ОБЛЕГЧЕНИЕМ вошёл в перехватывающую дыхание, обжигающую грудь ледяную воду.

Иккинг был настолько подавлен унизительностью случившегося, что не понял, что произошло с его отцом и Большегрудой Бертой.

А произошло вот что. Стоик Обширный, Большегрудая Берта и Кишкомот Смертоносный с важным видом, вальяжно, топали к воде. Каждый из троих был уверен в собственной победе. Стоик позабыл о своём разочаровании сыном, когда вспомнил кое‑что забавное.

– Знаешь что, Берта, – прошептал Стоик, по‑дружески огрев Берту по плечу, – давай договоримся, не зависимо от того, кто из нас победит, проучить этого Кишкомота. Мы потребуем, чтобы он грёб через Угрюмое Море в ванной, со своими трусами на голове!

Большегрудая Берта расхохоталась и смеялась, пока слёзы не потекли по её волосатым щекам.

– Впервые за твою жизнь, Стоик, старый кабан, – пророкотала она, – у тебя хорошая идея! Замётано…

Как только они вошли в воду, Кишкомот хрюкнул Прохиндею, хитро подмигнул, и Прохиндей лукаво произнёс:

– Кишкомот заметил, что на вас этот старомодный ЖИР ТОЛСТОКРЫЛА… Он и вполовину не защищает от холода так же хорошо, как Багровое Костное Масло, которым пользуется Кишкомот… Вы намазываетесь, и больше уже не мёрзнете никогда. Действует до следующей зимы.

– О, Обрезки Ногтей Ног Тора! – воскликнула Берта, разочарованно оглядывая своё светящееся зелёное тело. – Я думала, что заполучила самое свежее супер‑бупер средство!

Стоик в восхищении и с завистью уставился на яркий фиолетовый торс Кишкомота. Кишкомоту было так тепло под слоем Багрового Костного Масла, что от его татуированной груди поднимался лёгкий пар и тут же сдувался ветром.