Как подскажет сердце

— Черт побери, Брижит! — в отчаянии воскликнул Роланд. — Я люблю тебя!

— Если бы это было так, — крикнула она в ответ, — ты бы приехал раньше!

Роланд грубо притянул ее к себе и яростно поцеловал в губы. Он же открыл ей свое сердце, а она решила его разбить. Она просто разрывала его на куски.

Брижит неистово отталкивала Роланда, и он в конце концов вынужден был отпустить ее. Испепеляя его взглядом, она сказала:

— Тебе не стоило этого делать. Я все равно тебя не люблю.

Рыцарь собрал всю свою гордость, развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.

— Боже! Мне нет никакого дела! — громко крикнула она в пустоту зала.

— Никакого дела до чего?

Брижит оглянулась и увидела Квентина, стоящего в дверном проеме. Она сжала кулаки, только чтобы не расплакаться.

— Мне нет дела до того, что Роланд Монтвилль ушел, — жестко повторила она.

— Счастлив слышать это, — ответил Квентин, хотя в голосе его прозвучало сомнение. Он не знал, что сказать сестре, настолько его одолевало раскаяние. Он слышал все, о чем они говорили, но лучше бы ему ничего этого не слышать. Квентин слишком хорошо знал Брижит. Она сама не верит в то, что сказала Роланду. Почему же он, ее брат, самый близкий ей человек, не понял до сих пор, что она просто влюблена в этого нормандца? Как он позволил гневу настолько ослепить себя?

Но было еще не поздно поправить дело. Однако как сказать о том ужасном поступке, который он совершил? Не отвратит ли от него сестру это признание? Квентин усилием воли взял себя в руки.

— У твоего Роланда железные нервы, — начал он беспокойно теребя холку Вольфа, — или необыкновенно много любви к тебе.

— О чем ты?

— Он уже приезжал сюда раньше, Брижит. Я не сказал, поскольку думал, что это расстроит тебя, тем более в твоем положении. Он пытался со мной помириться, но я ему отказал и предупредил, чтобы он никогда больше сюда не возвращался, но, как видишь, Роланд не обратил внимания на мои предупреждения. И теперь я могу лишь просить прощения за то, что не сообщил тебе раньше. Он по-варварски груб, но, если ты так хочешь, я приведу его обратно.

— О Боже, Квентин! — Из глаз Брижит потекли слезы. — А не поздно? Брат слабо улыбнулся:

— Я его остановлю.

— Нет! — вскричала она. — Я должна сама.

Брижит бросилась прочь из зала. От нее не отставал верный пес. Квентин дошел до дверей и увидел, как она пробежала через двор к воротам и исчезла из виду. Он едва удержался, чтобы не ринуться вдогонку. Ему не следовало вновь вмешиваться в их отношения.

Роланд скакал по пыльной дороге и, хотя был еще довольно близко, чтобы суметь расслышать отчаянный крик Брижит, не остановился и даже не оглянулся.

Она побежала за всадником, снова и снова выкрикивая его имя. Это из-за ее проклятой гордыни уезжает Роланд. Ее гордость! К черту гордость. Она зарыдала, испугавшись, что уже поздно и слишком глубока рана, нанесенная ею.

— Роланд, пожалуйста!

На бегу она наступила на подол платья и с раздирающими душу рыданиями упала на дорогу, ободрав ладони. Она снова поднялась, но расстояние между нею и всадником уже увеличилось настолько, что он теперь вряд ли мог слышать ее.

— Роланд! Вернись!

Это был ее последний жалостный крик, но рыцарь и на него не обратил внимания. Брижит повалилась на колени прямо посередине дороги, и голова ее поникла в отчаянии, а плечи сотрясались от мучительных рыданий. Лишь Вольф, не останавливаясь, мчался со всех ног за Ханом. Он бежал молча, огромными скачками сокращая расстояние между собой и рыцарем, бежал, пони мая, что теперь только его быстрые лапы и верное собачье сердце способны помочь этим двум человеческим существам, одинаково дорогим ему. Наконец он настиг Хана и даже вырвался на полкорпуса вперед.

Закрыв лицо руками, Брижит не поднималась с пыльной дороги и не видела, как Роланд оглянулся и посмотрел на нее. Он немного поколебался, а потом галопом пустил коня обратно. Брижит услышала приближающийся топот копыт и поднялась с колен. Но черная ярость, написанная на лице у Роланда, лишила ее речи.

— К чему это безумие? — злобно спросил он. — Или ты еще не все слова вонзила в мое сердце?

Брижит не имела права обвинять его, она знала, что сама поступила бессердечно.

— Роланд. — Она робко протянула руку и положила ему на бедро. Глаза ее умоляли поверить ей:

— Роланд, я тебя люблю.

Пронзительнее, чем когда-либо прежде, он всмотрелся ей в лицо и спросил ледяным голосом:

— Итак, что же мне сделать теперь? Снова попросить тебя стать моею, чтобы ты получила возможность еще раз отказать? Наверное, одного удара тебе кажется мало?

— Роланд, меня оскорбило твое промедление. Я так усердно молилась, чтобы ты приехал, но потом надежда покинула меня. Я была несчастна, от мысли, что я больше не нужна тебе, мною овладело глубокое отчаяние. Все мои старания забыть тебя так ни к чему и не привели.

Лицо Роланда не смягчилось.

— Если бы ты любила, Брижит, ты не могла бы так жестоко отказать мне.

— Моими устами говорила моя уязвленная гордость. Я считала, что если бы ты любил, то приехал бы раньше.

— Но я приезжал.