Как поджарить цыпочку

На самом деле, думал он по дороге домой, женщины в его жизни были совершенно невероятными. Дездемона, подумал он. Вот была женщина. Сильная, красивая, нравственная. И умерла в конце. Почти все герои в конце умирают. Дездемона. Долго ли она умирала? О чем думала? Вот что должна представлять себе актриса, играющая ее роль. О чем она думала, когда умерла?

Карим долго и напряженно размышляла о том, что видела несколько минут назад. Ее отец целовал другую женщину. Для Карим это было все равно что увидеть инопланетянина, выходящего из космического корабля в туфлях от Гуччи, и ее мозг старался постигнуть увиденную картину. Ее отец целовал другую женщину.

Карим загородилась открытым меню. Она пришла сюда после пережитого потрясения – мать Роджера сломала ее сексуальную жизнь. Вопль этой тетки все еще стоял у нее в ушах. Почему, ну почему она решила потерять невинность именно с сыном лучшей маминой подруги? С тем же успехом можно было показать все это живьем по телевизору. Все знают, какая сплетница эта старая кошелка. И Роджер, черт бы побрал его со всем его металлом, тоже хорош – спрятался под одеялом, и Карим, голая, металась по всей комнате, собирая свои шмотки. Она никогда больше ке будет с ним разговаривать. В конце концов, Лиза, может, и права. Может, и не стоит так уж торопиться потерять невинность.

Карим посмотрела в зал поверх меню, но отец и эта женщина уже расстались. Женщина медленно уходила по улице, а отец смотрел ей вслед. Потом он обернулся и посмотрел на окна кафе. Карим пригнулась, и ее низкокалорийный кекс шлепнулся ей на макушку. Она затаилась. Потом опять выглянула. Сухие крошки засыпали всю голову, а отца к след простыл.

Конечно, почему бы ему не целовать другую женщину? Мать ни на что другое и рассчитывать не могла. Ходит по дому,

как боров. Она понимала, что это жестоко, но матери все-таки надо смотреть в глаза реальности. Волк у дверей. Поросенку надо укрепить фасад. И сесть на диету. Вот и все, что требуется. Ну и чуть-чуть макияжа. Они вместе пойдут в магазин и купят что-нибудь сливового или темно-красного оттенка. Ей очень пойдет.

Карим отхлебнула двойного капуччино и опять подумала про ту женщину. Она всегда знала о существовании любовниц, но живьем их никогда не видела. Честно говоря, большого впечатления она на нее не произвела: украшения из поддельного золота, начес и костюм от «Хит» или «Мисс». ^[33]

Нет, отцу придется с этим завязать. Карим совершенно не хочет становиться статистической единицей. И ребенком из неполной семьи тоже не будет. Ей надо думать о будущем. И сейчас в ее жизни очень ответственный период. Подростковый. Так что не вовремя он это затеял. Ей надо поступать в колледж. А отцу надо за него платить. Он не может транжирить деньги на потаскух. Нет. Ему надо себя сдерживать. И ей еще надо невинность, черт бы ее побрал, потерять. Она должна выйти замуж. Сделать карьеру, завести детей. И она не намерена в Рождество таскать детей из одного дома в другой: от матери – к нему и его новой жене. Это надо прекратить. Причем немедленно. Кто-то должен это сделать.

Глава 14

У Джасмин было два варианта. Потребовать немедленного развода или простить и забыть. Не будучи готовой ни к одному из них, Джасмин нашла свой собственный, более оригинальный способ ответить на распутство Дэниела. Создание хорошего рецепта требует умения и тщательной подготовки. Именно так и отнеслась к поставленной задаче Джасмин. В награду она, как и за удачный рецепт, получит бурное, но краткое проявление восторга. А вкус, который останется после представления, будет зависеть от ее артистических способностей.

Джасмин побежала наверх. Надо было приготовиться. Раздевшись, она улыбнулась своему отражению в зеркале. Тело выглядело очень аппетитным, гора плоти дразнила аппетит. Было так приятно готовить себя для изголодавшегося и, она знала совершенно точно, так желавшего ее мужчины. Все, что нужно, – это горячий душ, черное кружевное платье и раскованность. Потому что половина того, что он хотел, было здесь – она постучала себя по лбу. Услышав звонок, она подумала о духах. Чуть мазнула трюфельным маслом за ушами и, запыхавшись, понеслась к двери.

И опять на нем были те же самые джинсы и та же белая оксфордская футболка с закатанными рукавами.

– Рад, что вы передумали, – сказал Трой.

– Заходи, – прошептала она.

Трой заглянул в прихожую, потом оглянулся назад и наконец вошел. В прихожей он потянулся к пей, но она осторожно отступила в сторону. По плану экстаз должен быть долгим.

– Сюда, – она провела его в кухню.

– Куда прикажете, – ответил си.

– Самое подходящее место. – Она кивнула на кухонный стол.

– Здесь? – удивленно спросил он.

– Есть хочешь? – Она повернулась боком к плите.

– Да, конечно, – ответил он, наблюдая за тем, как она наклоняется к духовке. Он шагнул вперед, намереваясь обхватить ее сзади, но достигший ноздрей аромат остановил его на полпути. – Вот это да, – плотоядно заурчал он.

– Садись.

Его глаза загорелись. Сама, значит, все сделает. Он опустился на ближайший стул.

– Зажмурься.

Трой смутился.