Как появилась Вселенная? Большие и маленькие вопросы о космосе

Эти строки пишутся в 2020 году, который, вероятно, запомнится надолго, и не из-за исследований по квантовой механике. За несколько месяцев до начала пандемии астрономы сообщили о новых наблюдениях двойной системы пульсаров. Система состоит из двух сверхплотных звёзд, оставшихся после гибели массивных звёзд-предшественниц. Каждая из них очень быстро вращается, и обе с огромной скоростью обращаются вокруг общего центра тяжести. Мы видим здесь все условия для применения теории относительности: огромные орбитальные скорости и скорости вращения, мощные гравитационные поля сверхплотных тел. Чтобы проанализировать и предсказать движения звёзд, физикам понадобилось рассчитать значительное искривление пространства и времени в их окрестностях. Им даже пришлось учесть сложное явление увлечения системы отсчёта

, которое выражается в том, что пространство и время увлекаются за собой обращающимися по орбитам звёздами. Этот эффект приводит к тому, что ориентация оси вращения каждой из звёзд постоянно меняется во времени, причём не так, как это предсказывает небесная механика Ньютона. И что, по-вашему, показали измерения астрономов? Вы угадали – предсказания Эйнштейна опять оправдались! Но не стоит думать, что физики были в восторге от этого. Как мы уже говорили, такая ситуация для них, наоборот, в высшей степени неудовлетворительна. Ведь, как нам известно, ни квантовая механика, ни общая теория относительности сами по себе не могут дать исчерпывающего описания Вселенной. Для этого должно найтись что-то другое. Но природа упорно не даёт нам ключей для того, чтобы мы могли сделать следующий шаг. Ведь самые успешные физические теории родились из необходимости объяснить необъяснимые наблюдения

. Поэтому физики и ждут, что природа даст им знак: что делать дальше? Ключик должен найтись там, где теории не могут объяснить наблюдаемые факты. В нашей книге мы рассказали о местах, где такой ключик может лежать – о центральных областях чёрных дыр и о рождении Вселенной. Но бесконечности, которые мы там до сих пор находили, помочь не могут. Физикам нужно что-то, с чем можно работать.

Что же именно, спросите вы? Что-то вроде новой необъяснимой частицы, образовавшейся при столкновении в Большом Адронном Коллайдере. Или свойство гравитационной волны, которое нельзя объяснить, прибегая к эйнштейновскому описанию слияния двух массивных объектов. Физики отчаянно нуждаются в аномалиях, в неожиданном, в необъяснимом.

Странности в наблюдениях и измерениях встречаются постоянно, но обычно они никуда не ведут. Часто какие-то странности проявляются в данных на уровне шума – какой-нибудь необычный изгиб гравитационной волны при слиянии пары чёрных дыр, или неожиданный «горб» в распределении энергии фотонов, зарегистрированных при взаимодействии частиц на Большом Адронном Коллайдере. Обнаруживая такие аномалии, физики-теоретики бросаются к столу, пытаясь применить свои заветные идеи, лежащие за пределами стандартной модели, для объяснения замеченных отклонений. Эта деятельность бывает иногда бурной и шумной – для примера, попробуйте погуглить выражение «двухфотонный избыток». Но по мере накопления данных и неизбежного понижения уровня экспериментального шума, странные аномалии сигналов обычно исчезают, превращаясь в обычные статистические отклонения. А вместе с ними затихают и восторженные восклицания о «новой физике».

Что делать дальше? Честно говоря, физики не могут уверенно ответить на этот вопрос. Некоторые надеются на новые гигантские телескопы или более мощные ускорители частиц. Но что-то подсказывает, что и эти новые инструменты исследования Вселенной дадут результаты, по-прежнему соответствующие теории относительности. А теория квантов объяснит все новые явления в мире кварков. И снова не будет никакой объединяющей теории, которая позволит слить их воедино. Что, если наши телескопы и ускорители так никогда и не станут достаточно мощными для рождения «теории всего»? Некоторые считают, что, когда речь идёт о научных инструментах, «больше» не обязательно значит «лучше», что мы должны просто больше думать – тогда прорывы в математике и логике приведут к новым идеям, которые можно будет проверить и на настольном компьютере. Но и это – скорее мечта, чем реальный план.

Итак, вот где мы сейчас. Наши физические законы определяются двумя несовместимыми теориями, одна из которых описывает мир в большом масштабе, а другая в малом. В своей области применения каждая из этих теорий работает удивительно хорошо; в случае необходимости, как мы показали в этой книге, их можно кое-как совместить. Но в конечном счёте каждая из этих теорий неполна.