Как понравиться маньяку

Вопрос поставил Леську в тупик. Можно сказать, одно из самых главных мероприятий, выпадающих рано или поздно на долю каждого человека, оказалось совершенно не продуманным. В душу закралось сомнение: а вдруг действительно никто не придет, и перед другими покойниками будет неловко и стыдно.

– Две свекрови придут точно, чтобы убедиться, что такое сокровище, как я, больше по земле не ходит, два бывших мужа тоже придут, потому что это неплохой повод отпроситься с работы и перекусить, Кочкин придет, потому что чувство вины – это очень сильное чувство! Представляю, как он всплакнет и скажет: «Не уберег я тебя, голубку сероглазую, от маньяка-Телефониста…»

– Да, именно так он и скажет, – закатила глаза Ника.

Зазвонил телефон, и Леське пришлось прервать перекличку скорбящих по ней родственников.

– Олеся, здравствуй, – раздался голос первой свекрови.

– Доброе утро, Татьяна Аркадьевна.

Олеся многозначительно посмотрела на Нику, та ей ответила таким же взглядом.

– Как поживаешь?

– Спасибо, хорошо, наркотиками по-прежнему не увлекаюсь, – выпалила Леська, вспоминая, как свекровь сдала ее в милицию с сушеным подорожником.

– Вижу, ты не изменилась, – едко сказала Татьяна Аркадьевна и кашлянула. – Ты, наверное, удивлена моему звонку. Я не могу найти Николая, дома он не ночевал и мобильник не берет. Очень волнуюсь, он говорил, что вы виделись, вот я и подумала…

– А у меня его нет, – пожала плечами Леська, – действительно, мы виделись мельком пару дней назад, но с тех пор не перезванивались.

– Ну что ж, не буду тебя задерживать.

Распрощавшись с первой свекровью, Олеся захихикала:

– Вот видишь, все меня любят и помнят, на похоронах наверняка будет аншлаг!

– Чего она хотела-то? – спросила Ника, отправляя в рот последний кусочек последнего печенья.

– Николая потеряла, довела сына до того, что он от нее прячется, а теперь волнуется. Как вспомню ее нравоучения, так хоть добровольно в гроб ложись.

В продуктовом магазине на Леську навалилось уныние: протянув руку к ореховой пасте, она вдруг вспомнила, что за последние дни поправилась на два килограмма. Это очень сильно травмировало ее замученную маньяком нервную систему.

– Посмотри, посмотри на эту тетку в серой куртке, – прошипела она около хлебобулочного отдела. – Две пачки баранок взяла, буханку бородинского, булочки для гамбургеров и четыре слойки с картошкой.

– Ну и что? – улыбнулась Ника, прекрасно понимая, что именно гложет подругу. И как это другие могут есть, когда ей нельзя!

– Как что! Тетка толще меня в два раза, а загребает в корзинку все, что лежит на прилавке!

– Тебя тоже никто не ограничивает.

Но Леська уже затаила злобу на любительницу булочек и слушать ничего не желала.

– Посмотри, за сосисками в очередь встала, наверняка положит их между булок, польет кетчупом и будет лопать с маринованным огурцом вприкуску.

– Да успокойся ты, у тебя уже крыша едет.

Но Леська ничего не слышала: простить всему миру свои два лишних килограмма она не могла. Встав сразу за пышной дамой в серой куртке, она стала нервно царапать стекло витрины.

– Держи себя в руках, – посоветовала Ника.

– А я что? Я ничего. Нам же тоже нужны сосиски, купим «Венские». Ты только посмотри, какие аппетитные булочки торчат у нее из корзинки, ну где же справедливость!

На беду, женщина купила последние «Венские» сосиски. Ника боялась, что подруга сейчас устроит скандал и разнесет магазин по кирпичику, но все оказалось еще хуже. Леська отошла в сторону и тихо заплакала. Малейший повод – и нервы натянулись как струны.

– Как мне все надоели, можно, я кого-нибудь убью, ну пожалуйста, – хлюпала носом Леська. – Не могу больше, не могу!

– Тебе необходимо выговориться, – серьезно сказала Ника. – Знаю я одного психоаналитика, как-то с его сыном занималась, сейчас поедем к нему, и он тебе окажет первую психологическую помощь. А если уж совсем туго будет, его и убьешь, может, тогда тебе действительно полегчает.

Леська никогда в жизни не видела живого психоаналитика. Сгорая от любопытства и представляя себя то уставшей от поклонников кинозвездой, то избалованной женой состоятельного бизнесмена, она ритмично закивала головой. По ее мнению, именно такой контингент населения проводил большую часть своей жизни на кушетке в кабинете психоаналитика.

Кузькин Александр Александрович имел десятилетний опыт психоанализа: истеричек из петли вытаскивал, поникшим домохозяйкам возвращал веру в себя, а разведенным дамочкам восстанавливал разрушенную ауру чувств. Когда в кресло села хмурая девушка с пестрыми волосами, одетая в зеленый балахон, и спросила: «Сан Саныч, а я могу говорить все, что захочу?» – он понял, что случай непростой, надо собрать все имеющиеся знания в кучу и приготовиться к затяжному разговору.

– А могу ли я надеяться, что мои слова не выйдут за пределы этих стен? – поинтересовалась Леся, поглядывая на кушетку. Очень хотелось на нее лечь, прямо как в кино, но в кресле было уютнее. – Тайну исповеди гарантируете?

– Гарантирую, – ответил Кузькин.